«Холодно», — подумал он, потому что в самом деле было, холодно. Пошел дождь. Он увидел собаку. Опустив голову, она брела вниз по проспекту 25-го Октября. Он пошел за ней.
Впереди шла собака. За ней — низенький человек с большой зеленой корзиной.
* * *
— Никто не возражает. Только не нужно (мое мнение) спешить, — говорил Лузин студенту с рыжим портфелем.
Они вышли в коридор. По коридору, длинному как верста, сновали студенты. На них были черные куртки, похожие на чиновничьи мундиры, с желтыми орлистыми пуговицами. Синие форменные фуражки демонстративно стояли (нет, не сидели) на их головах.
— Посмотри, от них за версту несет старым режимом, — возражал студент с рыжим портфелем. — Я предлагаю… Я много раз тебе говорил… Чистку!
Между стеклянными дверьми аудиторий стояли шкафы с книгами. Бесчисленные окна, высокие как двери, близко расположенные друг от друга, делали коридор похожим на ботанический сад. Не хватало только растений. Паркетный пол напоминал торцовую мостовую. Они шли осторожно, обходя выбоины.
— Лузин, — продолжал студент, играя замком рыжего портфеля. — Ты понимаешь сам, приедут рабфаковцы — нам некуда будет их вселить.
Лузин грыз карандаш. «Это, — размышлял он, — обозначает задумчивость». Лузин задумчиво грыз карандаш.
Они проходили мимо аудитории. Только что началась лекция. Профессор был виден сквозь стекло. Он поднял руку. Перед ним в огромном помещении сидели два студента и сонно слушали.
— Никто не возражает, — ответил Лузин. — Мы выкурим их из общежития. Но кого мы туда поселим? Нас, пролетарских студентов, мало в университете.
Вспоминалась стенная газета: «Нас мало, но мы…»
«Черт знает! Я становлюсь лозунгом. Неудивительно, если в один прекрасный день я увижу себя приклеенным к стенке».
— Верно? — спросил он спутника, как будто тот мог знать его мысли.
— Нет, — ответил тот, — с тех пор как появились папиросы, я не курю махорки. Хватит.
* * *
— Коллега, бросьте ерундить. Воздерживаясь, вы поддерживаете большевистскую фракцию.
— Но вы должны принять во внимание, Крапивин: культурные студенты, я разумею студентов Западной Европы…
— Вы находитесь не в Западной Европе.
— Подождите, Крапивин. Сначала выслушайте. Студенты Англии и Германии, говорю я, аполитичны!
Семь студентов сидели за столом большой комнаты, когда-то бывшей университетским буфетом. Стены возбуждали аппетит (на стенах в разных видах была изображена пища).
Вот — виноград и человек, протягивающий руку к винограду. Вот — окорок. Вот — колбаса, прямая и коричневая как карандаш. Вот — яблоко.
