“Тайная симметрия - Сабина Шпильрайн между Юнгом и Фрейдом”.
Пролистала наспех - письма, дневники, опять письма. От Сабины - Юнгу и Фрейду, от Фрейда - Сабине. Значит, она говорила правду, а не вешала мне лапшу на уши, как уверяли врачи. Я глянула на цену и обомлела - 16 долларов, для меня - целое состояние, два дня жизни в Нью-Йорке! И все же купила - гулять, так гулять! Кофе входило в цену входного билета, и я взяла чашечку с положенным при ней бисквитом в целлофановой упаковке - сэкономила ужин или, в моем случае, завтрак.
Зажимая бесценную книгу локтем, я с чашечкой в руке вошла в зрительный зал и опустилась в удобное глубокое кресло с прикрученным к левой ручке столиком. Если бы не ужасающий вкус американского кофе, кинокафе выглядело бы просто райским местом. Именно из этого рая мне предстояло спуститься в мой личный ад.
До начала сеанса оставалось двадцать минут, и я начала поспешно просматривать книгу. Мой несовершенный английский был достаточно хорош, чтобы понять, что покрытый многолетней пылью коричневый чемоданчик с письмами и дневниками Сабины несколько лет назад нашли в каком-то подвале в Женеве. И закрутилась карусель - засуетились ученые, ринулись на добычу журналисты.
Без предупреждения погас свет и по экрану побежали титры на фоне женского голоса, поющего по-русски: “Среди долины ровныя, на голой высоте, растет, цветет высокий дуб в могучей красоте”. Хотя цвел дуб на голой высоте или просто рос было неясно – голос пел в основном мелодию, почти без слов.
Меня как током ударило – какой идиот умудрился выбрать для вступления к фильму песню про дуб? Сабина терпеть не могла народные песни, особенно русские - они вступали в конфликт и с ее еврейством, и с ее музыкальным призванием. Впрочем, этого идиота можно простить: ведь он ничего о Сабине не знал, кроме того, что прочел в письмах.
А пока во весь экран, красивой английской вязью, а не как мне - коряво, наспех, на вырванном из тетрадки листке: “Меня звали Сабина Шпильрайн”.
Затем краткое сообщение о случайно найденном чемоданчике с письмами и дневниками. И недоуменный вопрос: как Сабина могла оставить такие важные документы в подвале? Спросили бы они меня, я бы ответила, что она эти документы вряд ли считала важными - ведь она ни разу их не упомянула.
Дальше пошел очень краткий рассказ об истеричной девочке из богатой еврейской семьи. Семья жила в городе Ростове-на-Дону в доме номер 83 на Пушкинской улице. Впрочем, в фильме, кажется, адрес семьи Шпильрайн не называли, или я не запомнила - кадры мелькали слишком быстро. Просто мне был хорошо знаком этот адрес, ведь я тоже жила на Пушкинской улице в доме номер 83 на сорок лет позже.
