— Какого свойства предлагаемый вопрос, госпожа? — осведомился Расенна. — Если ты предложишь выдать осведомителей или совершить нечто сходное, отвечаю: нет.
— Великолепно! — воскликнула Арсиноя.
Этруск приподнял брови.
— А ежели, — прошипела царица, — пред тобою станет добровольный выбор: котел Рефия либо чистосердечная выдача доносчиков, а?
— Смерть в кипящем масле — не из легких, — задумчиво молвил Расенна. — Впрочем, грозить не советую.
— Что-о? — спросила Арсиноя.
— Твои телохранители, государыня, — добродушнейшим голосом уведомил этруск, — высланы вон. Я не душу, не ломаю костей, не борюсь. Я убиваю одним-единственным ударом кулака. Укладываю даже закаленных воинов. Тем паче, — прибавил он, криво ухмыльнувшись, — нежную, хрупкую, прекрасную собой женщину. Хотя, — продолжал Расенна, — внешняя прелесть к рукоприкладству и его итогам едва ли касательство имеет...
И совершенно по-детски, почти застенчиво, ухмыльнулся.
— Ты находишь меня прелестной, мерзкий разбойник? — проворковала Арсиноя тоном, исключавшим любую заведомую обиду.
— А кто бы не нашел, госпожа? — спросил пленник. — Разве только евнух карфагенский... Ну, да он, бедняга, не в счет и не в строку...
— Не в строку? Писать обучен?
— Разумею и говорю по-критски и по-египетски. По-гречески и по-вавилонски могу еще и писать...
— Эге-ей! — прервала Арсиноя. — Ты что же, чудище морское, меня самое образованностью превзошел? А, Расенна?
— Едва ли образованностью, — почтительно возразил этруск. — Опытом, так будет вернее.
— Постой, — сказала повелительница. — Кажется и сдается, мы отвлеклись... Повторяю: перед тобой сугубо добровольный выбор. Назови сообщников. Или ныряй в котел с кипящим маслом.
Сколь ни выдающейся умницей была Арсиноя, а допустила несомненный и очевидный просчет. Впрочем, любой нынешний шахматист подтвердит: играть в блицтурнире, где на каждый ход отводится не более пяти секунд (в лучшем случае), гораздо сложнее, чем разыгрывать спокойную партию, на которую даруется два с половиной часа времени (сорок ходов).
Царица совершила неизбежный при быстром обмене репликами промах.
Впрочем, безобидный и послуживший к обоюдной конечной выгоде.
Расенна отлично понял: его проверяют.
— Исключено, — произнес он решительным голосом.
И, со сноровкой истинного гроссмейстера, сделал немедленный «тихий ход»:
— Зови стражу. Стоило бы, конечно, убить тебя, о царица, да рука не поднимется. К сожалению...
Несколько мгновений Арсиноя разглядывала этруска в упор. Затем широко улыбнулась и молвила:
