Старик начинал нравиться Юрию. Это ничего, что маленький. Тайгу, видать, знает.
Но тут вмешалась старуха;
— Куда это ты, старый, собрался? — подозрительно спросила она. — Гости в дом — хозяева за порог. Сраму не оберешься.
Старик будто не слышал, продолжал:
— Ах, мать честная! Петлеванов, значит, сказал? Помнит. Или других найти не можете?
Надо было набивать цену старику, и Юрий сказал:
— Можем и других найти. Но Петлеванов говорит, что вы самый лучший.
Зять похлопал старика по плечу:
— Папаша таежник что надо! Правда, со здоровьишком у него не совсем…
— Что ты, Митя?! — вскочил обиженно старик. — Зачем так говоришь? Вот сено пойдем метать — я тебя заезжу. Ты думаешь, только шахтеры крепкие?! Ах, мать честная! В тайгу зовут. Ты слышишь, старуха?
— Не глухая, поди. А сено метать кто будет?
— Мы вернемся дней через двадцать, — сказал Женя, как будто лично он мог сократить маршрут на десять дней, — Травы как раз к тому времени подойдут.
— И правда, мать, — обрадовался старик, — Травостой ноне, сама знаешь, хороший…
— Хороший, хороший, — передразнила старуха.
А участок тебе какой леший оставит? Выкосят, а корове зимой будылья жевать?!
— Ах, мать честная! — сокрушался старик. — Выкосят, конечно, не посмотрят, что я в тайге… Пошел бы с вами, сынки, видит бог, пошел бы, по ведь и сено надо! Внучку на зиму у себя оставляем.
— А мы бы и вывезти сено помогли, — снова вмешался Женя, решив помочь товарищам. Ему старик тоже нравился.
Дочь, которая до сих пор не произнесла ни слова, сказала:
— А вы достаньте справку у председателя, что участок папе оставят. Правда, папа?
— И то, и то! — закивал старик. — Пусть председатель напишет, что у Кривого ручья участок за мной остается, тогда я, сынки, пойду. Правда, мать?
Старуха поджала губы, вздохнула:
— Господи, неужели стариков в деревне нет? Вон Кузнецов Архип… Вон Репин Никита…
— Кузнецов не пойдет, — угрюмо отозвался старик и, кажется, обиделся, что Кузнецова поставили рядом с ним. — Он не тайгу любит, а дармовые деньги… Никита Репин — ничего, но что он супротив меня? А, может, сынки, справочку добудете?
Вадим нетвердо пообещал, узнал у старика адреса Кузнецова и Репина.
Подъехали к избенке Кузнецова — хилой, покосившейся, но с большим вытоптанным и грязным двором. Сарай в углу двора. Под навесом и возле крыльца стояли ошкуренные березовые стволы. Здесь же сушилось десятка два трехрогих вил, валялись-в беспорядке старые тележные колеса.
Из-под навеса вышел огромный белый пес с опущенным хвостом. Они попятились к калитке, но пес лениво растянулся на солнце, демонстративно от них отвернулся. Бочком-бочком они прошли к крылечку, постучали. Хозяйка — бледная высохшая женщина — сидела за прялкой. Не встала, чуть взглянула на вошедших, продолжая работать, и на вопрос Вадима: «Где хозяин?», ответила недружелюбно:
