Хлопнули двери, и нѣсколько барынь, шурша платьями, мелькнули мимо нашего кабинета къ выходу. Стало тише.
Мы тоже собрались уходить и платили по счету, когда снова явился распорядитель, хмурый и сердитый.
— Дама эта опять васъ просить — въ кабинетъ къ нимъ зайти.
— Тебѣ нынче везетъ, какъ Неверу въ «Гугенотахъ», — шутили пріятели, прощаясь со мной. — Жаль только, что Валентина твоя, вѣроятно, лыка не вяжетъ.
Я вошелъ въ «бабій кабинетъ», какъ успѣлъ уже прозвать его кто-то изъ нашей компаніи. Анна Евграфовна сидѣла у залитаго виномъ стола. Кромѣ нея въ комнатѣ было еще двѣ дамы. Но одна спала, лежа на диванѣ спиною къ свѣту, а другая, хоть и сидѣла за столомъ, но въ такомъ безнадежно-пьяномъ отупѣніи и съ такимъ искаженнымъ отъ вина лицомъ, что, право, сомнѣваюсь, узнаю-ли я ее, если встрѣчу когда-нибудь трезвую. Стоило взглянуть на нее, чтобы опредѣлить не только, что она напилась, но и — чѣмъ напилась: это одутловатое сизое лицо, на которомъ переливались всѣ тона отъ ярко-краснаго до сѣраго цвѣта, было живою бутылкою съ коньякомъ.
— Садитесь, пожалуйста, — сказала Анна Евграфовна. Судя по не особенно складной рѣчи, по черезчуръ блестящимъ глазамъ и не въ мѣру румяному лицу, она тоже приняла не малое количество винныхъ капель, но бодрилась.
— Вы простите… у меня къ вамъ просьба. Тутъ… негодяйка одна поссорилась съ нами и убѣжала, не заплативъ своей доли, а она изъ насъ самая богатая. Ну… и у меня не хватаетъ доплатить по счету… Можете вы меня выручить? А то я браслетъ оставлю въ залогъ.
Я приказалъ записать счетъ Анны Евграфовны на себя. Она поблагодарила и собралась-было уйти изъ ресторана, но ея подруги были «въ состояніи недвижимаго имущества».
— Ну, что я съ ними буду дѣлать? — отчаялась Анна Евграфовна, — онѣ на моемъ попеченіи… я должна ихъ отвезти домой… Эта вотъ — барышня… у нея мачиха — такая prude… У этой мужъ — звѣрь… если она одна, безъ меня домой явится такая, онъ ее убьетъ, какъ собаку… А я бы какъ-нибудь ее выручила, наврала бы что-нибудь такое: болѣзнь или обморокъ; опьяненіе отъ эѳира или о-де-колона… Мало-ли у насъ вывертовъ? Тѣмъ живемъ!
Я, признаться, былъ безчувственности подругъ отчасти радъ. Меня грызло любопытство. Хотѣлось разобраться: что это за компанія предо мной? Во что швырнулъ меня счастливый или несчастный — какъ хотите, такъ и судите — случай?
— Остается одно, — предложилъ я, — сидѣть и ждать, пока онѣ немножко проспятся. А чтобы не скучно было въ ожиданіи, не заняться ли намъ маленькимъ крюшономъ?
