Но при этом, случайно вглядевшись в лицо Семена Петровича, прибавил он несколько мягче:
— Ну, что там? Налоги, что ли, все отменили?
Семен Петрович действительно имел вид до крайности ошалелый.
— Я бы не решился, если бы не такое дело… Просто такое дело…
— Ну, что?
— Вы себе вообразить не можете… только я очень попрошу, чтобы все это между нами… щекотливое дело.
Как ни силился управдом, а лицо его так и распухло от любопытства. «Наверное, с бабами что-нибудь», — подумал он.
— Да вы говорите, тут никто не подслушает. Эти в — церкви, а те — на собрании.
И он кивнул сначала на одну стену, потом — на другую.
— Видите ли, — начал Семен Петрович тихим и взволнованным голосом, — вчера вечером собрались у меня гостишки и стали баловаться.
— Канализацию, что ли, повредили?
— Да нет… стол вертели, знаете… спиритизм.
— Так.
— Я, конечно, был против, но не гнать же мне их… и начали, можете себе представить, вызывать… духа.
— Духа?
— И, вообразите, вызвали…
— Гм! Скажите на милость!
— Только дух-то возьми и воплотись… Одним словом, сидит он теперь у нас да и все тут.
— Как сидит?
— Просто вот так, обыкновенно сидит на стуле.
— А гости?
— Гости вчера еще разошлись.
— Гм… А он кто же такой?
— В том-то и дело… только это уж между нами… Я вас очень прошу, дорогой товарищ.
— Ладно, сказал ведь!
— Французский король… не теперешний, а прежний… Генрих Четвертый.
— Что за история!..
— Шляпа, знаете, с пером и плащ… прямо на белье… Я уж ему свой пиджак дал… Ежели кто придет, скажу — знакомый.
Управдом вдруг рассердился.
— Как же это вы, граждане, такие пули отливаете. Ведь есть же правило… Без прописки нельзя ночевать ни одной ночи.
— Да ведь, товарищ, разве это человек… дух ведь это.
— А с виду-то он какой? С глазами, с носом?
— Все как следует…
— Не то чтоб скелет?
— Да нет…
— Ну, стало быть, вы его обязаны прописать. А не то — вон его.
— Не идет… Скандалит… пулярдок каких-то требует… Кофе «Чаеуправления» не пьет: подавай ему «имени товарища Бабаева».
— Да как же он по-русски то?
— Духи на всех языках могут.
— Что-то это чудно. Придется в милицию вам сбегать.
— Да ведь, товарищ, родной, как же я в милиции заявлю-то? Советское лицо, фининспектор и вдруг спиритизмом занимается… Говорят, не разрешается это…
— Конечно, по головке за это не погладят… Экие вы какие, граждане. И чего вам только нужно? Ну, живете себе и слава Богу, а тут приспичило вам духов каких-то вызывать.
— С юрисконсультом, что ли, каким посоветоваться. У меня есть один знакомый!
