Она сидела за огромным черным столом перед литровым стаканом молочного коктейля, к которому постоянно тянулись ее большие жадные губы, покрытые густым слоем черной помады, раскладывала перед собой мудреный пасьянс и отдавала компетентные распоряжения заведующему производством. Николай Стервятник беспрекословно внимал указаниям хозяйки и что-то быстро помечал в толстой книге расходов.
- В коктейль "Старый мудак", - ворчала Эммануэль, - постоянно не доливают "Старого Таллина", а перцу и горчицы
кидают столько, что хоть зенки руками придерживай.
- Только ради потенции старых мудаков, - заметил Стервятник.
- Довольно им повышать потенцию, Стерва, один черт не встает. А молодые жалуются.
- Разберемся, Эммануэль.
- Ты разберись, Стерва, разберись, голубчик. А правда, что ль, бармен Иезуитов помочился в пивной баллон?
- Впервые слышу.
- А ты прислушайся.
- Хорошо, Эммануэль.
- Всякое болтают. Прислушайся, принюхайся, с этим тоже разберись.
- Обязательно.
- Кого за таким делом, короче, замету - руки с хреном поотрываю на месте. На фарш пущу. Поработают мне барменами!
- Да уж, Эммануэль.
- Как идет люля-кебаб из Наримана, дорогуша?
- Улетает в два счета.
- Хватает курдючного жира?
- Девяносто граммов на полтора килограмма Наримана, Эммануэль.
- Ништяк. А в меню что записано?
- Люля-кебаб "Директор рынка".
- Разве Нариман директор рынка?
- Директор овощебаз, Эммануэль.
- А ты, балда, почему изменил название?
- Название сохранилось от Сулеймана. Сулейман был директором рынка и хорошо у нас пошел за люля, Эммануэль.
- А если, не дай черт, проверка, Стерва? Что я им скажу?
- Проверка была вчера.
- Не засекли Наримана?
- Нет.
- Тогда фиг с ним, заряжайте за Сулеймана, пущай будет директором рынка. И правда, благозвучней директора овощебазы.
- Поэтому и сохранили в меню.
- Шаришь, Стерва, - похвалила хозяйка. - Чья кровь идет в кровяную колбасу?
- Кровь Бешеного, Эммануэль.
- Куда делся Яростный?
- Спекся.
- Давно ль?
- На прошлой неделе.
- Херово.
- Такова селяви.
- Надо что-то придумать. С прошлой недели идут жалобы на кровяную колбасу.
- Идут, Эммануэль.
- Говорят, жрать невозможно - обратно лезет... Ты давай так: кишки и шпиг пусть пока останутся от Бешеного, а на кровь я распоряжусь забить свежего быка. Посмотрим.
- Посмотрим, Эммануэль.
- И убери из меню маринованного змея Панфилова. На хрен он мне встал? Сам видишь, его никто не хочет.
- Никто, Эммануэль, - согласился завпроизводством. - Не идет Сашка Панфилов.
