В нашем училище орденоносцев по пальцам можно перечесть: один награжден за участие в гражданской войне, двое воевали на Халхин-Голе, один на озере Хасан. Но все это были люди в летах, а Шестаков ведь совсем молодой…
Комэск попросил у меня летную книжку, некоторое время изучал ее. Потом, в упор взглянув мне в глаза, заметил:
— А ведь самостоятельных налетов мало! Начинать надо почти все с азов…
— Такая программа была, — оправдывался я.
— Да я и не обвиняю тебя, — сказал капитан. — Наверстаем, будь спокоен. Другое тревожит: почему в наших училищах так мало внимания уделяют практике. Спрашиваешь молодого летчика по теории — любо-дорого слушать, прямо академик. А поднимешься с ним в воздух — он и спасовал, самостоятельности ни на грош… Вот и возись с таким!
Я растерянно переминался с ноги на ногу.
— Возьми, — Шестаков протянул мне летную книжку. — Припоминаю один случай. В Испании это было. Вылетели мы парой на разведку. Мой ведомый Родригес в общем был летчик неплохой, но у него как раз не хватало опыта, выдержки. Горяч был не в меру, как, впрочем, все испанцы. Из-за этого сам едва не погиб и меня подвел… Над Гренадой, понимаешь, ввязались мы в бой с шестеркой «Мессершмиттов». Одного нам удалось прикончить. Вот тут-то мой напарник, что называется, вошел в раж: вместо того чтобы меня прикрывать, сам пошел в атаку. Уж больно ему самому захотелось прикончить фашиста. А что получилось? Увлекшись атакой, не заметил, как подставил свою машину под огонь противника и — вышел из боя: самолет его был поврежден, и пошел Родригес на вынужденную посадку, а я остался без прикрытия и тоже пострадал, снарядом повредило мотор моего «ястребка». Понял, к чему я клоню? Не всегда отвага может заменить мастерство и умение.
— Но ведь мы сейчас не на фронте… — заметил я. Капитана будто током прошило. Он строго посмотрел на меня и сказал жестко:
— Сегодня нет, а завтра — может случиться. Многие молодые рассуждают подобным образом, мол, куда спешить, успеем наверстать упущенное. Так вот знай: времени как раз у нас очень мало, придется жать на всю катушку. И запомни, лейтенант: ничего условного у нас не будет, все взаправду. Эскадрилья выполняет задачи, как в настоящем бою.
Капитан называл летчиков, с которыми сражался бок о бок, и чьи имена стали потом для нас символом мужества и отваги: Павла Рычагова, Сергея Черных, Примо Джибелли, Анатолия Серова, генерала Анатолия Гусева.
Это была беседа с человеком бывалым, обстрелянным, знающим, отличным командиром и душевным товарищем.
