Супруга Хартмана коллекционировала картины и иногда собирала гостей для демонстрации своих новых приобретений. Устраивала она и музыкальные вечера с танцами, на которых я с послихой, помнится, как-то отплясывал не то танго, не то вальс.
У Ларисы с посольскими приёмами иногда возникали проблемы. Надо было менять наряды, что при нашем бюджете было не всегда простой задачей. Но были и более сложные ситуации, когда ей приходилось являться на приём после нескольких часов разборки гнилой капусты в далеком Чертанове, куда их регулярно отправляли от академического института, где она работала. Американскому послу и его жене было, конечно, невдомёк, каким сочетанием физического и умственного труда приходилось заниматься супруге консультанта ЦК.
Ещё одной из моих дополнительных функций были выступления по американскому телевидению. В то время кабельной сети «Си-эн-эн» ещё не было. Но американские телекомпании заказывали интервью со мной и другими нашими англоязычными специалистами через наше телевидение в Останкино. Заказы шли также от англичан, японцев и даже австралийцев, но чаще всего из США. Достоинство этих выступлений было в том, что они шли в прямом эфире, т.е. американцы их не резали по своему вкусу. Из-за разницы во времени, как правило, приходилось ехать на телецентр поздно вечером или ночью, т.к. меня давали в вечерних выпусках новостей в 7—8 часов по нью-йоркскому времени, т.е. в час-два ночи по нашему. Выступал я довольно часто и в какой-то период стал узнаваемой фигурой для американских телезрителей.
Выступать было непросто по разным причинам. Говорить приходилось в слепой экран, т.е. интервьюер за океаном (как и зрители) хорошо меня видел, а я его нет. Мой визави часто нарочито загонял меня в угол, оставляя на ответ считанные секунды. Например, известный Тед Коппел из Эй-би-си, ершистый молодой человек с резким голосом, как-то вывалил на СССР кучу обвинений, после чего сказал:
— У Вас ровно 30 секунд, чтобы ответить. Что Вы можете возразить?
Моя реакция была моментальной и заняла как раз полминуты. Раскачиваться было некогда, но я успел опровергнуть все его обвинения. Об убедительности думать было некогда, но на телезрителя действует подчас не столько глубина аргументации, сколько убеждённый тон.
Сложность, конечно, была и в том, что нельзя было «оступаться», т.е. отходить от официальной позиции, и вместе с тем подавать товар надо было в таком виде, чтобы заказы от американцев продолжались, что, конечно, определялось зрительским рейтингом. Никакой предварительной цензуры с нашей стороны не было, т.е. все говорилось на мой собственный страх и риск. Смотрели меня, конечно, не только американцы, но и наши соответствующие люди, но никто ни разу не высказал претензий.
