Меня поразил удивительно спокойный тон диалога. В оценке текущей ситуации у нас не было серьезных расхождений, несмотря на крайнюю остроту обсуждаемых проблем. Финны отнюдь не поддерживали наше вторжение в Афганистан, но исходили из него, как из совершившегося факта, негативные последствия которого надо было как-то сводить к минимуму. Не нравилось им и начавшееся развертывание ядерных ракет СС-20, но они признавали, что в связи с решением НАТО разместить в Европе свои «Першинги» у Советского Союза другого выбора не было. Напирали они на необходимость поиска компромисса с Вашингтоном и приветствовали начавшиеся в Женеве переговоры по этому вопросу.
Сравнивая потом этот семинар с венгерским, я отметил, что в отличие от венгров финны не требовали от нас смены позиций и вовсе не питали иллюзий относительно поворота к лучшему в политике Вашингтона. Это была спокойная, прагматическая беседа, не затемнённая идеологией. Мы прекрасно понимали, что финны доведут наш настрой до своих коллег в других западных странах, но нисколько не возражали против этого. Именно во взаимном зондаже и был смысл такой встречи.
В сентябре 1982 года мы с женой отдыхали в Доме творчества Литфонда в Пицунде, когда неожиданно пришел срочный вызов из Москвы. Помню, что погода вокруг столицы стояла на грани нелётной, и наш самолет долго кружил, прежде чем приземлился во Внуково. Прибыв на работу, я узнал, что предстояло на следующий день лететь в Бонн на встречу с делегацией социал-демократической партии Германии. Нашу делегацию возглавлял первый заместитель заведующего отделом внешнеполитической пропаганды ЦК Валентин Михайлович Фалин.
Это был один из крупных советских специалистов по Германии, прошедший долгую школу дипломатической работы в МИДе и зарубежных посольствах. Почти восемь лет — с 1971 по 1978 год — он прослужил советским послом в ФРГ, был там очень активен, имел кучу контактов и пользовался среди немцев большой известностью.
В то время центральным вопросом международной политики по-прежнему было предстоявшее размещение американских ракет средней дальности в Европе, намеченное на декабрь 1984 года. До этого момента оставалось более года, и СССР делал все возможное, чтобы поднять западноевропейскую общественность на кампанию протеста. В Англии и Голландии, где готовились базы для «Першингов», шли бурные демонстрации. Было важно, чтобы в ФРГ и соседних странах люди присоединились к этим протестам. Это, конечно, в немалой степени зависело от позиции западногерманских социал-демократов. Тем более что тогда они стояли у власти.
