(Получилось краше, чем я ожидал.)
Н с улыбкой выдыхает дым.
— Это намек, что мне нужно одеться и уйти?
— Нет, нет, тысячу раз нет. Я провел с тобой совершенно потрясающий вечер и хочу, чтобы это продолжалось.
Это правда. Я заработал «легкие сорок», заключил с «Раундапом» договор на двадцать тысяч долларов, получил от матери дополнительные деньги на выпивку и такси и отлично провел время с замечательной женщиной. Только два события омрачают этот день: смерть Эйяда и странное происшествие между Н и ЛА. Кажется, и то и другое сулит мне одни неприятности.
— Поскольку мы ничего не требуем друг от друга, можешь сказать, что случилось между тобой и ЛА? Что-то происходит, так ведь?
На ее лице вновь появляется серьезное выражение, и она начинает отодвигаться. Однако на сей раз я не отступаю. И куда она собирается идти? Ее ответ после долгой паузы меня удивляет.
— Она составляла мнение обо мне. Оценивала меня, — говорит Н с ноткой усталости, покорности.
— Ясно, — говорю я, хотя ничего не понимаю.
— Тебе приходило когда-нибудь в голову, что твой жизненный путь предопределен? Что на самом деле ты не свободен и просто играешь роль в уже написанном сценарии?
— Конечно, — отвечаю негромко. Странно, как ей удалось выразить то смутное беспокойство, которое, думаю, в значительной степени присуще всем молодым людям, — еще одно напоминание о X.
— И поэтому делаешь то, что делал сегодня вечером? Для человека, которого она назвала твоим боссом?
Я с удивлением отвечаю:
— Да. И завтра я поднимусь и снова буду делать то же самое.
И меня поражает, что эта перспектива, обычно возбуждающая, внезапно кажется пугающей, неприятной.
— Ну что ж, — говорит Н, гася сигарету и убирая пепельницу с кровати, — давай снова займемся тем, для чего приехали, пока есть такая возможность.
Она мягко проводит ногтями по мошонке и касается кончиком языка моей уретры.
Эта женщина — мой кумир.
У Сантьяго был план.
Во всяком случае, до того как он встретился с Мором. План выглядел примерно так.
Пойти в академию в двадцать лет (проучившись обязательные два года в Нью-Йоркском университете, как полагалось по заниженным требованиям управления, и чтобы родители от него отвязались), выйти в отставку с полной пенсией в сорок (если к тому времени еще будут существовать какие-то пенсионные фонды). А тем временем набрать столько свидетельств, дипломов, аббревиатур после фамилии, сколько требуется для подъема на более высокую ступень. Стать преподавателем, адвокатом, государственным служащим, судьей? Сантьяго еще не решил, но давно выбрал путь для достижения этого: сочетание программ бакалавра и магистра в колледже уголовного судопроизводства Джона Джея на Манхэттене. Он не сомневался, что обладание двумя этими дипломами выделит его из тех полицейских, которые наконец пробились к заветным воротам ОСИОП.
