Страшно возбужденный неожиданной удачей, которая удесятерила мою силу, быстроту и ловкость, я быстро взобрался на беседку и соскочил с другой стороны стены.
Я нашел свой автомобиль в его гараже из зелени и побросал в него свои пакеты, как попало. Я был идиотски счастлив. Эмма будет моей! Ах, какая любовница!.. Женщина, которая не поколебалась перед тем, чтобы утешить своими посещениями сделавшегося отвратительным друга… Но теперь я был ее избранником, в этом я не сомневался. Любить этого Мак-Белля? Чушь! Вздор! Она нарочно солгала, чтобы вывести меня из себя. Она просто чувствовала к нему жалость…
Кстати, каким образом шотландец сошел с ума? И почему Лерн скрывал это?.. Мой дядя уверял меня, что он уехал… Потом, зачем держать взаперти его собаку?.. Бедная Нелли! Теперь мне стало понятно ее страдание у окна и ее злоба к профессору: драма, столкнувшая Эмму, Лерна и Мак-Белля после того, как профессор накрыл их, вероятно, на месте преступления, произошла на глазах Нелли. Какая драма? Скоро я узнаю, в чем дело: от любовника не должно быть секретов, а я скоро сделаюсь им. Прекрасно! Все устраивалось великолепно!
Моя радость проявляется, обыкновенно, в песне. Если я не ошибаюсь, я мурлыкал под нос сегедилью, веселый мотив которой вдруг оборвался при воспоминании о старом башмаке, который внезапно вынырнул в моей памяти, как маска красной смерти на балу.
Мое настроение сразу упало. В моем мозгу зашло солнце: все потемнело, сделалось подозрительным, угрожающим; овладевшее мною мрачное настроение заставило меня принять за уверенность зловещие предположения, и даже образ пылкой Эммы не мог рассеять их погребального мрака. Я въехал в этот сад-могилу и замок — дом сумасшедших, где меня ожидала царица порока между сумасшедшим и трупом, — погруженный в бездну страха перед неизвестным.
Несколько дней прошло без всяких происшествий. Ничто не удовлетворяло ни моей любви, ни моего любопытства. Лерн — может быть, у него возникли подозрения — устраивался так, что все мое время было занято.
Каждое утро он просил меня сопровождать его то пешком, то на автомобиле. Во время прогулок он занимался тем, что обсуждал какую-нибудь научную тему, задавая мне попутно целый ряд вопросов, точно он, в самом деле, хотел проверить и уяснить себе мои способности. Мы совершали долгие круговые прогулки на автомобиле. Пешком дядя всегда направлялся по дороге, ведущей прямо в Грей; в пылу спора он то и дело останавливался, но никогда не переступал опушки леса. Сплошь и рядом, в середине оживленного спора, иногда в самом начале прогулки или поездки, Лерн внезапно решал вернуться домой, не доверяя тем, кого он оставлял в Фонвале.
