Она подошла к дверному глазку и увидела Светку, тихо ушла обратно и включила телевизор. Показывали какой-то документальный фильм о насильниках. Дина еще не поняла толком, но уже заинтересовалась. Что-то пока непонятное творилось в душе, и она смотрела внимательно, хотя раньше вообще не могла такое смотреть. Заговорили о медэкспертизе и внезапно блеснула мысль.
Диана засуетилась, забегала по квартире, вынашивая еще не созревший, но имеющий крепкий остов, план. Закурила сигарету, глубоко затягиваясь дымом и привычно разгоняя его рукой в сторону форточки. Подспудно возникла мысль: «Мать придет, начнет зудить о куреве… Да и хрен с ней, ей на меня насрать, а я что должна — выкареживаться»?
Она докурила сигарету, выбросила окурок в форточку и присела на диван. Потом вскочила резко, заглянула в сумочку и с удовольствием потерла руками — все складывалось на редкость удачно.
* * *
Владимир, после ухода Дианы, задумался. Многих девчонок он посадил на иглу, многие работали теперь на него. Брал он за так называемое место и крышу по 200 рублей с каждой соски, как любил называть дорожных проституток. Бил их нещадно, если не отдавали деньги или пытались обмануть. Организовывал «субботники» для братвы и нужных людей, где девчонки трудились бесплатно. Так было заведено и не им, так было всегда, со времен развала Союза.
Сам он не кололся, изредка покуривал травку — не более того. Знал, очень хорошо знал — сядет на геру: конченный он человек.
И с девчонками получалось иначе. Приводил он новенькую, с удовольствием курили травку, а потом опытные «дорожницы» уговаривали уколоться. Не все сразу соглашались — кто-то на второй, третий раз, но соглашались попробовать разок: от одного раза ничего не случится. Попробовала раз и покатилась девочка по наклонной плоскости. Сколько отмерит жизни ей судьба, кто знает, но наверняка не больше десятка. Кто-то погибал в первый год, кто-то позже, но более восьми лет стажа он не знал никого.
А с Диной все было не так. И оттрахал он ее еще до укола первый раз, и второй раз заставил отдаться «добровольно». Дозу вкатил сам, а не как обычно подручные соски.
Внутренняя напряженность не уходила, волновало непонятное беспокойство. «Все это Верка, сучка, царствие ей небесное, со своими разговорами. Она Диану настроила, сам виноват — за базаром подданных тоже смотреть надо». Он успокоился немного от таких мыслей. «Ничего, все будет нормально, некуда ей теперь деваться — сама прибежит, как миленькая, дозу попросит»…
