Он медлил, раздумывая, пройти ли мимо, или повернуть и тихонько возвратиться в Карвенай, избежав встречи, или же, мобилизовав мужество, подойти к ней и поговорить. Она была нужна ему, и эта потребность в ней пугала Роджера. Если она оттолкнет его… воспротивится вторжению краткой идиллии в свою нелегкую жизнь… Но, как это часто бывает, именно своей неподвижностью он привлек к себе внимание. Сначала его увидел один ребенок, потом другой, а теперь уже и Дженни посмотрела в его сторону. Посмотрела и отвернулась, снова посмотрела, словно гадая, знает она этого человека или нет. Отчаявшись принять какое-либо решение, он неуверенно помахал ей и двинулся в ее сторону.
— Никак это Роджер Фэрнивалл, я не ошиблась? — сказала она, когда он остановился подле нее, пройдя ярдов десять по камням и водорослям от дороги до края воды.
— Он самый, — сказал он и, не дожидаясь приглашения, опустился на камни и попытался включиться в их компанию. — Ищете живность? — спросил он, придвигаясь поближе. (Прояви благожелательный интерес. Стань любимым дядей. Завяжи какой-то разговор.)
— Здесь нет никакой живности, — сказала она, выпрямляясь и глядя прямо ему в глаза своими до боли чистыми глазами. — Единственное, что меня тут не устраивает. Побережье такое голое — одна галька.
— Мы ищем красивенькие камушки, — произнес ребенок постарше.
Расположившись поудобнее, Роджер принялся разглядывать детей; обращалась к нему девочка лет пяти, а второй ребенок, который сейчас смотрел на него и застенчиво молчал, был мальчик, примерно на год младше.
— Вот как — красивенькие камушки? И много вы нашли?
— Да, — сказала малышка уверенным голосом собственницы. — Они тут — в мешочке. — И она показала ему мешочек, сшитый из ярких шерстяных лоскутов. — Это все мои. А Робин держит свои в карманах.
— Я собираю только беленькие, — сказал мальчик еле слышным от застенчивости голоском. И поспешно сунул ручонки в карманы, словно оберегая свои сокровища от посягательств этого уставившегося на него чужого дяди.
— Мэри, Робин, это мистер Фэрнивалл, — торжественно представила его детям Дженни.
— Он папин приятель? — спросила Мэри, глядя на Роджера и явно прикидывая, можно ли тут рассчитывать на какое-нибудь развлечение.
— Нет, он мой приятель.
Это уже кое-что!
— Вам здесь нравится? — спросил Роджер. Вопрос был глупый, ясно было, что он хотел спросить: «Вы часто сюда приходите?»
Но она ответила на него со всей серьезностью:
— Очень. Я часто приходила сюда, когда была студенткой. Долго бродила одна и раздумывала о том, что готовит мне жизнь. — Она рассмеялась, иронизируя над собой, но не жалея себя. — И теперь, хотя я знаю, что она мне уготовила, я по-прежнему прихожу сюда. Только почти всегда с детьми. Они будут расти где-нибудь в пригороде, я же хочу, чтобы у них сохранилась память о дикой природе, а не о пригородах.
