— Мы должны считаться с тем, чего хотят люди, не так ли? — (Филолог Роджер отметил про себя это «не так ли», которое было точным эквивалентом французского «n’est-се pas»; раз местные жители употребляют это выражение, говоря по-английски, значит, оно существует и в валлийском языке, надо только его выследить.) — Так вот, утром вы везем вниз тех, кто едет на работу, а также детишек в школу. Потом в десять тридцать едем наверх; обычно пассажиров тут бывает мало, разве что несколько женщин, которые спозаранку отправились за покупками, но мы все равно должны ехать наверх, потому что в одиннадцать надо везти народ вниз: в это время все женщины едут в магазины. Потом в двенадцать мы доставляем их назад, чтоб они успели приготовить обед. Потом снова едем вниз в двенадцать тридцать, после чего мы свободны до четырех пятнадцати, когда снова надо ехать наверх (отвозить детишек из школы), потом снова вниз в пять часов и наверх — в пять сорок пять (этот рейс очень полный, все едут с работы). В семь часов едем вниз (Роджеру тут стало стыдно: именно этот рейс он тогда сорвал) и стоим там до десяти вечера, а потом снова едем наверх.
Все это Гэрет изложил Роджеру в кафе на площади, пока они сидели над пустыми чашками и ждали десяти тридцати, чтобы двинуться в путь. Слушая эти прозаические подробности, Роджер чувствовал, как внутри у него все поет, точно он вдохнул кислорода. Значит, Гэрет принял его. Вчера за весь долгий день Гэрет так и не удосужился познакомить его с расписанием в целом — только в конце каждого рейса говорил, когда будет следующий. А теперь они стали напарниками по работе.
В полупустом автобусе они с грохотом прикатили в Лланкрвис, и Гэрет предложил Роджеру отвести его к миссис Пайлон-Джонс.
Предоставив автобусу отдавать тепло своего мотора чистому утреннему воздуху, они спустились немного по откосу. Парадная дверь домика миссис Пайлон-Джонс была выкрашена в коричневый цвет — эта дверь вела в ее половину, а боковая, зеленая, — в ту часть домика, которую она сдавала отдыхающим. Домик был переделан после смерти мистера Пайлон-Джонса с таким расчетом, чтобы приезжающие могли пользоваться двумя комнатами с кухонькой и ванной, с отдельным входом, с видом на Ирландское море и с газовым счетчиком, приводимым в действие при помощи монет. Все было в полном порядке; это стоило миссис Пайлон-Джонс немалой суммы из старательно накопленных сбережений покойного супруга, но лето прошло, и теперь помещение пустовало. Все это Гэрет рассказал Роджеру, пока они приближались к коричневой двери. Когда Гэрет постучал, миссис Пайлон-Джонс тотчас открыла дверь, как будто стояла за ней и смотрела на них сквозь щелку почтового ящика. Она была похожа на дикую куропатку, какие водятся на вересковых пустошах, — такая же маленькая, невзрачная, быстрая и зоркая.
