— Сегодня слишком хороший день, чтобы ссориться с такой красавицей, — прошептал он.
— Я ведь маленькая чёрная утка, помнишь? — ответила она и сильно пнула его в колено.
Острая боль в суставе заставила ногу практически подогнуться. Разразившись проклятьями, он пошатнулся, вступая в лужу, а затем просунул руку ей под колени, поднимая брыкающуюся, изрыгающую ругательства и изворачивающуюся девицу. Его сапог заскользил, травмированное ею колено подогнулось, и Грэй покачнулся. Девчонка полетела вперёд, а он за ней следом.
Грязная вода хлынула в лицо, когда он приземлился на колени и растянулся на чём-то мягком, выплёвывая воду и мотая головой, попутно разбрызгивая грязь в разные стороны. Девчонка под ним задыхалась и извивалась.
— Моя кольчуга! — зарычал он, все его беспечность и невозмутимость куда-то подевались.
— Слезь с меня, ты, наглец!
Пока девчонка колотила его в грудь и по рёбрам, ему удалось опереться на обе руки и приподняться в скользкой жиже. Как только он поднялся, освобождая её ноги, она попыталась ударить его коленом в пах. Он вскрикнул, ощущая удар на внутренней стороне бедра. Грэй опустился на брыкающуюся нахалку всем весом, погружая девчонку в мутное болото прямо с головой. Когда его хватка ослабла, она вывернулась и выплюнула на него грязную воду.
— О, зачумленный проклятый негодяй!
Он повторно окунул её, посмеиваясь. — Придержи свой дерзкий язык! Никогда не сталкивался со столь неправедной девицей. — Она вынырнула из воды, вырываясь, и слегка задевая локтем его мужское орудие. — Да еще с такой, которая бы столь бесстыдно напрашивалась на наказание.
Услышав последнюю фразу, она замерла, бросив на него такой недоумённый взгляд, что все его предположения были отвергнуты. Ни одна опытная женщина не будет смотреть на мужчину с таким смущением. Неожиданно он был вынужден взглянуть на нее другими глазами. Ослепительная (даже под грязью) кожа, губы цвета диких роз, крепкие, сильные руки и ноги, способные обхватить мужскую спину, — и этот взгляд недоумённого непонимания. Он принял дерзость за опыт.
— Я ошибся, — пробормотал он. — Ты еще нетронута, или, по крайней мере, была таковой, пока я не коснулся тебя.
— Что?
Она смутилась еще больше. Он улыбнулся так, как не улыбался с тех самых пор, когда Саладин запер его в клетке с тремя похотливыми рабынями.
— Дамасские глаза, — прошептал он. — Никогда не видел ничего подобного.
Она всё ещё боролась с его тяжестью, когда он прижался ртом к её губам. Губы были холодными, но мягкими и податливыми, а рот горячим. Он скорее почувствовал, чем услышал её вскрик. Дрожь пробежала по всему телу девушки, свидетельствуя о её девственном ужасе. Он знал, что такое ужас и беспомощность; он не хотел являться их причиной. Грэй оторвался от неё, затем отодвинулся целиком.
