Рыбьи дорожки | страница 9
…Так вот, ловил я на быстром течении довольно крупных толстоспинных подустов, облаченных в ярчайшие рыбьи одежды — пурпур и серебро.
Помнится, на очередном забросе поплавок внезапно затянуло под воду. Я так и решил: ну, опять подуст! Подсек; кто-то сильно уперся, но не закувыркался на крючке, как его предшественник. Затем леса ослабела, провисла, и рыба бросилась к берегу, прямо на отмель, где и соскочила с крючка. Песчаное облачко возникло в мелководье, у самых моих ног. Но… не на такого напали! В ту же секунду я нагнулся, схватил рыбу, отбросил ее подальше от берега и… чертыхаясь, заплясал от боли, размахивая пальцами руки, словно балалаечник.
Только отсосав яд, попавший в ранку от укола, я направился за трофеем. Осторожно поднял рыбу, снял с боков налипшие влажные песчинки, и моему изумленному взору предстал диковинный судачье-ершиный гибрид.
Впрочем, как судак он не представлял для меня ценности. Поймав такого, я бы обязательно отпустил его в речку подрастать… Какой настоящий рыбак польстится на судака-недомерка? Но как ерш!! Это было двухсотграммовое чудовище, какой-то ершиный Гаргантюа, длинный, желто-зеленого цвета, белобрюхий, словно жерех. От ерша его отличал рот — маленький, узкий, трубочкой, будто он вот-вот что-то прошепчет по строжайшему секрету. От судака — дорожка темных крапинок на боках, где судаку положены поперечные сизые полосы. Он был на зависть богат всяческими колючками — откуда они у него только не торчали! — и действовал ими с достаточным уменьем, в чем я мог лично убедиться.
И всё же носарик мне понравился, тем более что в нем обнаружилась масса достоинств, отличавших его от вульгарнейшего ерша. Посудите сами. Во-первых, на носарях меньше слизи, чем на ершах. Затем носарь не глотает червяка, подобно ершу, сразу: прозевал поклевку — значит, выдирай крючок откуда-то из глубины ершиного желудка. Носарь в первые секунды держит червя губах, и у рыболова с избытком хватает времени подсечь рыбу, вытащить ее на берег и обойтись без всяких неприятных операций. Поклевка носаря резче, чем у ерша. Чаще всего он быстро затягивает поплавок в воду, а иногда, как это случилось со мной, зацепившись за крючок, бросается к берегу, ослабляет лесу и этим неожиданным маневром избавляется от последующих неприятностей…
Но почему-то на Болве носари ловились редко. Быть может, мы так и не разыскали их любимого местопребывания — на песчаных перевалах, покрытых нежным ворсом ила. Зато и половил же я их на Украине, на широком перекате Днепра, куда вела обсаженная покривившимися ветлами заброшенная чумацкая дорога!.. Совсем рядом находились места, воспетые великим Гоголем…
