— В любом случае, — заключил Арман, — поздно что-либо менять, жребий брошен, — и снова погрузился в молчание.
Санди самолично выбрала галстук, который он надел сегодня утром на торжество в Довиле: бордовый, со светло-серыми поперечными полосками. Санди полагала, что в этом галстуке отец выглядит моложе, но при этом не смотрится комическим стариком, позабывшим о собственном возрасте. И он доверял ей, ведь на всем свете, по-видимому, одной Санди незачем лгать ему. Арман сожалел, что она отказалась переехать к нему после смерти матери. С мужем она разошлась, друга у нее нет, детей тоже, и все-таки она по-прежнему предпочитает жить по улице Висконти в слишком большой и роскошной квартире, доставшейся ей от Билла Нейсторга. Почему? Как могла ей нравиться обстановка, наверняка бывшая свидетельницей разочарований и унижений ее замужества? А между тем Санди могла быть счастлива в небольшой, но удобной квартире Армана, которую он снял по улице Сен-Пер после смерти жены. Даже самые разумные женщины не застрахованы от подобных капризов, говорил он себе. И все же большинство из них после жестоких разочарований неудачного брака уходили в тень, жили скромнее, чтобы не ввязаться в новую авантюру. По крайней мере так вели себя героини последних книг Армана Буазье. Впрочем, пора подготовиться к рекламному шоу в Довиле. Размышляя о своей жизни, Арман чуть было не забыл о писательских обязанностях!
Развалившись в кресле, он наблюдал, как мимо него проплывал однообразный, туманный пейзаж, и размышлял о том, какие красивые слова скажет представителям издательства, чтобы пробудить в них интерес к роману «Смерть месье Прометея». Пока Арман раздумывал о том, как передать аудитории весь накал его книги, мерное движение автомобиля навевало на него дремоту. От возраста ли, от усталости или от радостного сознания того, что рядом, в этой железной коробке, была Санди, которая за двоих вела машину, за двоих рассуждала, за двоих жила, его расслабленное полудремотное состояние переходило в подлинное блаженство. Откинув голову на спинку сиденья, с полуприкрытыми веками, он представлял себе, будто конец карьеры еще не настал, будто впереди еще много ненаписанных книг, много непокоренных читательских сердец и «Месье Прометею» суждено стать не просто пятьдесят девятым романом писателя, а настоящим, беспрецедентным литературным событием. Это будет второе рождение Армана Буазье, и благодаря этой книге он будет принят в какую-нибудь другую, нефранцузскую, академию, и завоюет место в пантеоне самых выдающихся писателей всех времен и народов. В какой-то момент он даже поверил в то, что произносил речь, а жена похвалила его красноречие, воскликнув: «Они все у тебя в кармане!» Он проснулся на словах «в кармане», когда услышал, как Санди небрежно бросила, останавливая машину:
