— Я вот еще чего зашла, — она достала сигарету, прикурила, — не только посмотреть на тебя. Года три назад кто-то залез в твою избу — все сперли. Я вызывала участкового, писала заявление, но менты так ничего и не нашли. Посуду всю, топор, лопату я домой к себе унесла, а то бы и это сперли. Пойдем, Володя, поможешь принести все назад.
Татьяна вздохнула, поднялась с табурета и пошла, не оглядываясь. Она понимала, как тяжело сейчас Владимиру. Вернулся домой, а дома ни отца с матерью, даже ложки с вилкой ни одной нет.
— Вот, — указала она на несколько кулей в своих сенях, — это все твое. Как собрала тогда, так все и стоит. В этом куле посуда — неси аккуратно. В этих белье, тряпки кой-какие, одежда. Мебель, холодильник, телевизор, извини — не уберегла. Твоих я хоронила, просили они меня перед смертью сберечь дом, тебя встретить, рассказать все, как было. Расскажу, придет время, а сейчас неси. Потом придешь — в стайке там у меня лопаты, ви-лы, ведра, топоры…
Владимир перенес все. За работой и настроение поднялось немного. По крайней мере глаза уже не смотрели холодной тоской.
Вновь появилась Татьяна, уже вошла без стука и со своими сумками. Развязала один мешок, достала несколько тарелок, ложки, вилки, ножи. Из сумок вытащила продук-ты — нарезала, накрывала стол. И все молча.
Владимир тоже молчал, ничего не спрашивал и не мешал Татьяне. Сидел на табу-рете и наблюдал.
Время изменило и ее. Когда он последний раз видел Татьяну, ей было двадцать два года. Прошло пятнадцать лет. Кто она сейчас… муж, дети?.. Ничего этого Владимир не знал.
— Садись, Володя, к столу, — она достала бутылку водки, налила четыре рюмки, на две положила по куску хлеба. — Помянем твоих.
Выпили молча, не чокаясь. Татьяна сразу налила по второй.
— А теперь за тебя, что ты вернулся. Твои никогда не верили, что ты насильник и убийца.
— Не надо об этом, — оборвал ее Владимир, — не готов я к разговору сейчас.
Он чокнулся рюмкой, опрокинул ее в рот, подождал, пока освободится другая, и разлил снова.
— Давай лучше за тебя выпьем. Никого не осталось у меня на свете, — он грустно усмехнулся, — кроме тебя, соседка.
Очень давно не пил водки Владимир. Три выпитые подряд рюмки немного ударили в голову. Очень давно не видел он женщин… Комок желания подступал, давил на горло… Татьяна встала.
— Не бойся… не изнасилую, — прохрипел он.
— И не получится, Володя… изнасиловать.
Она практически одним движением скинула платье…
Через минуту они вернулись со скрипящего дивана к столу. Изголодавшийся — он толком и не сумел ничего сделать.
