Что-то с дядею Сережей?
На себя он не похож.
Обтянулись, пожелтели
Скулы в точках синевы.
Он заметным еле-еле
Поворотом головы
Хочет встретиться глазами
С бригадиром. Только тот,
Как в кулак собравшись, замер,
Нападений новых ждет
И насупился сурово…
Вдруг раздался у дверей
Звонкий голос: «Дайте слово,
Дайте слово мне скорей!»
Появилась Леля. Смело
Растолкав ребят плечом,
Все собранье оглядела,
Стол, накрытый кумачом,
И без передышки, с ходу,
Взбудоражив весь народ,
Как, бывало, с вышки в воду —
Бросилась в сердцеворот:
«Товарищи, я говорить не умею.
Но всем вам известно:
Кайтанов — мой муж.
Считаю обязанностью своею,
Как друг и жена, комсомолка к тому ж,
Сказать, что я тронуть его не позволю.
Мы, новые люди, сердцами чисты.
Мне стыдно за вас и обидно за Колю,
За это поветрие клеветы!
Тут шел разговор относительно Фрица.
Не смейте о людях судить наугад.
Товарищем этим мы можем гордиться,
Солдатом Интернациональных бригад.
Читайте письмо. Я вчера получила,
Уфимцев прислал его издалека.
Сама вам прочту — наизусть заучила.
Увериться можете: Славки рука.
Парторг здесь присутствует, дядя Сережа,
Всех нас как облупленных с первого дня
Он знает. А если не верит нам тоже,
Тогда заодно исключайте меня!»
Задрожав, как будто в стужу,
Слыша тихий, смутный гул,
Леля села рядом с мужем,
Благо был свободен стул.
Он шепнул ей, нежность пряча:
«Лелька, ты сошла с ума!»
«Как же я могла иначе,
Раз такая кутерьма!»
Председатель оглашает
От Уфимцева письмо,
В зал оно перелетает,
По рядам идет само.
Комсомольское собранье,
К правде ты всегда придешь!
Я люблю твое молчанье,
Обожаю твой галдеж,
Понимаю с полуслова
Резолюции твои,
Верю я в твою суровость,
В чистоту твоей любви.
Жизни радость, жизни горечь
Узнавал я не из книг.
Есть в теченье наших сборищ
Трудноуловимый миг:
Вдруг людей сближает что-то,
И бурлящий зал готов
К совершенью поворота,
К остужению умов.
Встал парторг, задев рукою
Тонко взвизгнувший графин.
Кажется, не беспокоясь,
Что останется один,
Он сказал: «А мы, ребята,
Зря Кайтанова виним.
Все мы очень виноваты
Перед корешем своим,
Перед парнем норовистым,
Что мне годен в сыновья.
Мне не стыдно, коммунисту:
Извиниться должен я.
В человеке беззаветном
Сомневаться как я мог?
Как я смел поверить сплетням?
Это мне и всем урок!
Про аварию в забое
Тут сказал один болтун.
Но ведь хлопцы как герои
Грудью встретили плывун».
Длится, тянется собранье.
Сердце! Громко не стучи.
«Перейдем к голосованью.
Кто за то, чтоб исключить?»
На мгновенье тихо стало.
Кто поднимет руку «за»?
