- Ну пошли, мама, ложись в постель. Видишь, я дома - в целости и сохранности. Мы зашли у дяде Джиму перекусить. У мистера Джонса сломалась машина.
- Я всегда тебе говорю: незачем гоняться за шикарными безделушками, пробормотала старуха.
Я разделся и растянулся на кровати. Спать мне совершенно не хотелось. Я разжег трубку и стал размышлять о том, какое все-таки странное местечко этот Бингстон: Юг, конечно, но не совсем Юг. Взять этого полицейского: он готов был сломать мне шею из-за такого пустяка, как чашка кофе в магазине, а когда спрашивал про "ягуар", оказался чуть ли не друганом. Или эта девчонка Френсис - суровая и по-своему упрямая, а вот надо же - головой ведь рискует, помогая мне. Почему? Зачем? Какой ей резон во всем этом? А эта ферма - замкнутый в себе мирок. И как смогла эта молодая девушка, жена Гарри, приноровиться жить в такой глуши без электричества и наверняка без водопровода и канализации? Или Гарри - он-то чего вернулся в этот медвежий угол, повидав Калифорнию, большие города? А если бы он побывал в Париже, Лондоне, Риме - тогда бы смог вернуться? Сивилла подняла бы такой хай из-за одного только предложения переехать сюда жить. Да и я тоже, пожалуй. И все же по-своему это было куда более здоровое место, чем Гарлем или любой крупный город. Тут не было ни миссис Джеймс, которую на каждом шагу норовят обжулить, ни продюсеров телепрограмм, извлекающих прибыль с прегрешений каких-то безвестных наркоторговцев. Кей и Бобби казались бы существами с другой планеты, окажись они на этой ферме.
В каком-то смысле дядя Джим оказался молодец - ни тебе газет, ни телевизора, да и батарейки в радиоприемнике, наверное, не фурычат. Редко-редко видит белую рожу. Может, оно того стоит - масляной лампы и цыплячьей вони в автомобиле... Они напомнили мне одну чернокожую пару, с кем я однажды познакомился - школьных учителей средних лет. У них была - а может, и до сих пор есть - квартирка в Бронксе. Каждое лето они уезжали в Париж и зимой, едва переступив порог своей квартирки, начинали говорить друг с другом по-французски, ели французскую пищу, читали парижские газеты... Оказываясь у себя дома, они переставали быть неграми из Бронкса и становились парижанами. Не отдавая себе отчета, дядя Джим на своей ферме пытался делать же самое...
И тут меня ударило - так бывает, когда пропускаешь резкую блокировку защитника, земля враз уходит из-под ног - и из тебя дух вон... Я вот полеживал себе и раздумывал о ферме и о Бингстоне, точно какой-то турист или скучающий отпускник, точно меня не разыскивали по подозрению в убийстве.
