Мы уехали от них час спустя. Френсис сидела за рулем старенького "шевроле" с продранной обивкой и запахом цыплячьего помета в салоне. Я сказал им, что появлюсь через день-два, чтобы забрать "ягуар", и мы все обменялись такими сердечными рукопожатиями, точно провели бурное многочасовое застолье.
- Я приду за тобой завтра в обед и отвезу к Тиму, - сказала Френсис. Он расскажет все, что тебя интересует о Мэй Расселл и Обжоре Томасе. Он брат Мэй.
- Так, значит, он белый.
- Конечно.
- А я-то думал, мы идем к твоему приятелю.
- Тим мой приятель.
Я помотал головой.
- Я-то решил, что ты сторонишься белых как чумы.
- Ерунда. Есть много хороших белых. Беда в том, что плохие белые просто отвратны!
- Мне придется ему объяснить, почему я задаю так много вопросов. Стоит, наверное, сказать, что я репортер и пишу статью об убийстве Томаса... Нет, слишком рано ещё для статьи. Может, мне не выходить из роли музыканта? Мол, я сочиняю музыкальное сопровождение и пытаюсь нащупать верную интонацию для этого телешоу, вот я и...
- Не бери в голову, тебе ничего не надо ему объяснять. Я же говорю: Тим свой парень.
Она проговорила эти слова довольно резко, а я не понял, что значит "свой парень" и не стал уточнять. Добравшись до дома Дэвисов, мы увидели свет наверху. Френсис недовольно буркнула:
- Можешь себе представить - мама меня все ещё ждет!
- Ну, покажи ей свою голову и скажи - пусть она удостоверится, что в волосах не застряла солома.
Френсис сердито вздохнула и сверкнула на меня глазами. А может быть, она просто перепугалась.
- Я не хотел показаться грубым, - поспешил я оправдаться. - Это просто шутка, не очень удачная.
Она засмеялась, и её суровое лицо просветлело.
- Да нет, по-моему, как раз смешно. Не забудь о завтрашнем дне и спи подольше. Я заеду за тобой не раньше полудня.
- Отлично. Так сколько, ты говоришь, отсюда до Кентукки?
- Зависит от маршрута. По шоссе миль двадцать. А что?
- Можешь одолжить мне эту машину?
- Конечно. А зачем тебе в Кентукки?
- Я позвоню другу в Нью-Йорк, узнаю, что там происходит. Если его телефон прослушивается и мой звонок засекут - не хочу, чтобы они поняли, что я в Бингстоне. - объяснил я и сразу понял, как все это глупо - любая географическая карта скажет полицейским, как далеко от границы Кентукки находится Бингстон.
Мы вошли в дом. Миссис Дэвис дремала в большом кожаном кресле и не слышала, как мы вошли. Она ужасно была похожа на хозяйку фермы - будь у неё ещё золотая фикса, её можно было бы принять за сестру-близняшку тети Розы. Я пожелал Френсис доброй ночи и пошел наверх. На лестнице я услышал, как она разбудила мать и сказала:
