Фосфор | страница 5

Она подняла на меня жалобный взгляд.

— Я живу в Ситтингборне, у миссис Мэвис. Ах! Прошу вас, не уходите: обо мне станут беспокоиться. Что мне делать?

— Ну что ж, раз вы не позволяете мне уйти, придется взять вас с собой; тяжесть небольшая, мне кажется.

— Вы сумеете меня донести? До дома не меньше мили…

Вместо ответа я наклонился, осторожно взял ее на руки, стараясь не причинить ей боль, и побрел через лес.

В силах ли я рассказать о ней? Возможно ли описать словами волшебную прелесть ее облика?

Дорогая моя, способно ли перо воздать тебе должное? Нет! Тысячу раз нет!

Слова мои могут передать лишь видимость тебя. Не одни лишь черты лица или формы — в тебе было нечто неподвластное слову, присущее одной тебе.

Ты была собою, и этого мне было достаточно. Никто не мог затмить тебя в моих глазах.

Твои слезы были очаровательней улыбки любой женщины. Твоя улыбка словно возносила меня к Божеству, и голова моя кружилась от счастья.

Как благословлял я тот пикник! Лес, что поманил ее к себе и заставил отойти от друзей, орехи, что привлекли ее — и больше всего сук, на который она так неловко наступила, подвернув ногу! Можете считать меня последним эгоистом.

Я всегда был таким. Я забыл о ее страданиях и видел в них лишь средство завоевать ее руку и сердце.

Да! Прошло всего три четверти часа, и я влюбился по уши, хотя еще час назад не поверил бы, что со мною может такое приключиться.

Я глядел на нее — лежащую у меня на руках.

Какая восхитительная картина! Глаза ее были закрыты, тень от темных ресниц легла на щеки.

Чуть разомкнутые губы открывали моему восторженному взору два ряда маленьких жемчужных зубов; ее темно-золотистые волосы развились и частью скрывали розовую щечку; под муслином и кружевами платья нежно вздымалась грудь.

Ее наморщенный лоб и изредка подергивающиеся уголки рта подсказывали мне, что она продолжает испытывать боль; немногим выпадало увидеть столь прекрасное зрелище! Как мечтал я нести ее все пять миль, не милю!

Она открыла глаза.

— Я не назвала вам своего имени.

Я готов был рассмеяться. Какая мне разница, как ее зовут?

О Господи! Что она произнесла?

— Меня зовут Эдит Гаррен.

Ее слова впились в мое сознание раскаленным железом.

Голова пошла кругом, я споткнулся.

Она вскрикнула от боли, затем продолжала:

— Я единственная дочь майора Гаррена.

Я взял себя в руки, с трудом подавив бурю чувств.

— Эдит Гаррен! Майор Гаррен!

— Сейчас я живу у миссис Мэвис, так как отец уехал в Америку.