Фосфор - Джон Филмор Шерри

АВТОР ПОСВЯЩАЕТ ЭТУ КНИГУ СВОЕЙ МАТЕРИ

Однажды вечером, месяца три тому — на карточной вечеринке, устроенной моим приятелем из богемы — я познакомился с человеком, который необъяснимо меня заинтриговал. Невольно мы потянулись друг к другу и, прощаясь, обменялись адресами; он пообещал на следующий же вечер зайти ко мне в гостиницу.

Свое обещание он сдержал. Мы сидели, курили и болтали до глубокой ночи.

Иногда посреди фразы он впадал в задумчивость, затем с очевидным усилием возвращался к действительности и продолжал с того же места. Больше никаких странностей я в нем не заметил.

В разговоре он между прочим упомянул, что ему не так давно исполнилось тридцать лет. Слова его вызвали у меня некоторые сомнения: выглядел он по меньшей мере лет на сорок. На вид он явно казался больным, и я заметил, что ему следовало бы обратить внимание на свое здоровье.

Он рассмеялся и сказал, что страдает чахоткой, добавив, что несколько лишних недель жизни вряд ли стоят всех удовольствий, каких он лишится, если начнет заботиться о телесном благополучии.

После того вечера мы постоянно виделись, но как-то я зашел к нему и услышал, что он уехал. В конце недели я получил от него письмо: он приглашал меня в Квинсклиф и писал, что очень хотел бы со мной повидаться.

Я поехал — и нашел его совсем разбитым болезнью. Он сказал, что жить ему осталось несколько дней. Я принялся настаивать на консультации врача.

Желая избежать расследования,[1] он согласился. Доктор подтвердил его прогноз и прибавил, что он может умереть в любую минуту.

Он спокойно выслушал это известие и сказал, что ни о чем не жалеет.

Через неделю после моего приезда он скончался; за день до того он вручил мне пакет с бумагами, указав, что мне следует прочитать их после его смерти.

Он заверил меня, что все изложенное в его записках является совершеннейшей правдой и случилось с ним самим. Он также разрешил мне опубликовать их, если я пожелаю. Он сообщил мне адрес своего поверенного и просил отправить по этому адресу его завещание и некоторые другие бумаги. Умер он в прошлом июле, 28-го числа. Его предсмертную волю я исполнил.

Прочитав бумаги, которые он вручил мне, я решил опубликовать его записки. Если рассказанное в них истинно, его история чудесна.

Он показал мне клок волос, о котором говорится на следующих ниже страницах, но отказался дать его мне.

Более он ничем не мог подтвердить правдивость своих записок. С другой стороны, он считал, что все это, быть может, привиделось ему в приступе горячки, вызванном соединенным действием змеиного укуса и землетрясения. Я не стану высказывать собственное мнение и предоставлю всем читающим его историю право самостоятельно сделать выводы о прочитанном. Привожу ее дословно — так, как она изложена в его бумагах.