Но «Да придет спаситель» себе такого позволить не мог. А собственного будущего, как ни странно, не было. В первых фильмах оно намечалось штрихами, отдельными эпизодами и деталями, опираясь на стереотипы самого зрителя и его страхи времен «холодной войны» и ожидания атомной катастрофы. Но когда дошло до реального показа, выяснилось, что удивить-то, собственно, нечем. Гигантских роботов публика насмотрелась в «Трансформерах», а по пустынным постъядерным дорогам гонял еще Безумный Макс. Технические и креативные инновации завершились еще на жидком Т-1000, придуманном, по слухам, уже на стадии работы над самым первым фильмом. Роковая красотка Терминатрикс, этакая механическая Сонька Золотая Ручка, занималась лишь мелкой контрабандой, пронеся в прошлое запрещенное «правилами игры» огнестрельное оружие.
Поэтому четвертому «Терминатору» оставалось следовать логике кадавра, сотворенного профессором Выбегалло, а именно: замкнуть пространство, закуклиться и остановить время. В данном конкретном случае — удивить разве что многообразием киборгов и каким-либо новым решением сквозной для франшизы проблемы отношений «человек — машина».
С роботами у режиссера (его псевдоним McG похож на обозначение модели киборга) получилось рождение нового жанра в единственном экземпляре — «терминатор-панк». Вместо паровых и дизельных конструкций из других «панков» зрителю предлагаются разнообразные ретрокиборги, ведь в предыдущих частях тот видел более «современные» модели. И здесь специалистам по аниматронике и гриму оставалось только выдавать различные вариации канонического образа, созданного покойным маэстро Стэном Уинстоном.
Что же до «человек — машина»… Главным героем сериала всегда был именно Терминатор, а вовсе не мать и сын Коннор. Изменения робота и постепенное «очеловечивание» двигали действие от фильма к фильму. В первой части он враг. Во второй — защитник. В третьей, как ни парадоксально, образ сложнее всех — это одновременно перепрограммированный убийца Коннора и воспитатель собственной мишени. В четвертой части ему пришлось «расщепиться». Одна ипостась совершила полный круг во времени — к образу врага. В этом плане символично, что Шварценеггер не снимался сам: его киборг окончательно превратился в наполовину электронный организм и может существовать отдельно от «прототипа». А другая ипостась двинулась дальше по намеченной линии.
И вот здесь авторы единственный раз попробовали выйти за свои же рамки. Маркус Райт — новый шаг Терминатора к человечности. Фактически, дальше уже шагать некуда, киборг стал человеком, со свободой выбора и поиском ответа на вопрос «Кто я?». Правда, кинематограф уже изучил эту тему вдоль и поперек.
