Я кинулся на Ярцеву. Она обернулась и вздрогнула… Что-то тяжелое и горячее ударило меня в грудь. Я отлетел к стене и осел, как вмиг опустевший мешок. Ярцева смотрела на меня дикими глазами. Ствол быстро-быстро закивал, словно удочка во время клева, и револьвер выпал из ее рук. Кажется, Ярцева не хотела в меня стрелять.
Я понял, что умираю. Это было странное ощущение. Я ожидал, что вся жизнь пролетит у меня перед глазами, но этого не произошло. Я хотел подумать о чем-нибудь возвышенном, может, о Боге, но вместо этого я думал: «Какое дурацкое слово — «револьвер». А если прочитать его наоборот, будет «ревьловер». Кошмар».
Вот такие предсмертные мысли посещали меня.
Я лежал на холодном полу и ждал смерти. Но смерть не приходила. Рана, которой наградила меня Ярцева, перестала болеть. Кажется, она затянулась. Может, ее и не было. В последнее время произошло много нелепых событий, и я не стал особенно удивляться.
Надо мной возникло лицо капитана. Капитан снял фуражку и вытирал носовым платком вспотевший лоб.
Я сказал:
— Вы живы и здоровы, капитан. Какое облегчение.
Капитан сказал:
— Насчет «здоровы» это ты погорячился, Маркин. У меня гастрит.
Я сказал:
— Простите.
Капитан кивнул:
— Вот мы и достигли цели нашего путешествия, Маркин. Ты до сих пор не вспомнил?
Я вспомнил ядерный парк Парадиза и чокнутых роботов с безымянной планеты. Слова робота о щемящей грусти. Интересно, куда делись его хозяева-люди?
Но, кажется, это было не совсем то, что имел в виду капитан.
Я сказал:
— Не уверен. — Я помолчал и сказал: — Главное, я спас Людочку…
Капитан сказал:
— Ах, да…
— Людочка! — позвал он. — Людочка, подойди сюда, пожалуйста!
— Не подойду! — взвизгнула Людочка. Ее визг напомнил мне о Парадизе. У меня заныло сердце. Людочка вспомнила, что не любит меня! Эта мысль пугала больше, чем смерть.
Подошла Ярцева. Она протянула мне руку и грустно сказала:
— Прости, Маркин. Тебе многое пришлось пережить…
Я сел и посмотрел на свою грудь. Потом на живот. Ужасной раны не было. Никакой раны не было. У меня закружилась голова. Я не понимал, что происходит, и огляделся. Людочка стояла у кресла пилота и с отвращением смотрела на меня. Как на какую-нибудь мерзкую сороконожку. Я зажмурился и быстро досчитал до трех и трех в периоде. Открыл глаза и увидел Маринку. Девочка глядела на меня странно, будто с надеждой. Словно она чего-то ждала от меня, каких-то особенных действий. Но я не знал, чего именно она ждет.
Я спросил:
