Ворота захлопнулись. Мне помогли подняться, и я утер рукавом кровоточащий нос.
Моим спасителем оказался суровый широколицый мужчина в соломенной шляпе, выцветших джинсах и рубашке в красно-черную клетку. На вид ему было лет сорок. Он был небрит и пах табаком, у него были четыре кобуры — две под мышками и две на поясе и бляха на поясе в форме штата Техас.
На плече у ковбоя стоял будильник. Я уставился на него. Почему будильник не падает?
Я пробормотал:
— Спасибо.
Ковбой спросил:
— Вы говорите «спасибо» будильнику?
Я посмотрел на ковбоя и сказал:
— Спасибо и вам.
Он сказал:
— У вас из носа кровь идет. Платок нужен?
Я сказал, шмыгая:
— Неплохо бы.
Ковбой сказал:
— К сожалению, платка у меня нет.
Я сказал:
— Ну ладно… само пройдет.
Он спросил:
— Хотите виски?
Я сказал:
— Не пью.
— Тем лучше, — сказал ковбой. — Виски все равно нет. — У него был прокуренный голос повидавшего жизнь человека. И тикающий будильник на плече. Впрочем, будильник я уже упоминал.
Я сказал:
— У вашей семьи красивый дом…
Ковбой сказал:
— Вы знаете, у меня нет семьи. — Он добавил: — Больше нет, черт возьми.
Я хотел спросить, куда его семья делась, но ковбой опередил меня:
— Вы получили сигнал бедствия? Черт возьми, так оно и было, зачем вам еще приземляться! Поздравляю, вы первый гость на планете за последние пять лет. Но вы, черта в зад, немного опоздали! Желаете чертову сигару?
Я сказал:
— Спасибо, не курю.
Ковбой сказал:
— Тем лучше. Сигар, черта им в зад, все равно нет. — Он впустил меня в дом, зажег оранжевую лампу на стене и сказал, показывая на пузатую галошницу: — Я сразу засек ваш катер. У меня радар на крыше. Прекрасный, черт возьми, радар. В бинокль я увидел, как по вашему следу пошли арахниды. Проклятые выродки быстро вас учуяли.
Я разулся, сунул ботинки в галошницу и сказал:
— Вы замечательно стреляете. Но почему вы не вышли мне навстречу сразу? Раз уж знали, что эти самые арахниды близко…
Ковбой подал мне руку для рукопожатия:
— Меня, черт возьми, зовут Джон, мистер. Просто и понятно: Джон.
Я сказал, пожимая ему руку:
— Сергей, приятно познакомиться.
Он сказал, сжимая мою руку все сильнее:
— Я бы, черт возьми, с удовольствием вышел вам навстречу, но закон запрещает. А закон есть закон.
Ковбой привел меня на кухню и только там отпустил руку. Я подул на запястье, чтоб приглушить боль.
Джон поставил на темную от гари плиту закопченный чайник. Сурово усмехаясь, он голыми руками вытащил из пышущей жаром духовки яблочный пирог. Пирог выглядел аппетитно, а пах еще лучше. Это был запах из детства, когда кажется, что вкуснее маминых пирогов ничего нет.
