Он покачал головой и медленно обвел взглядом лабораторию. Время от времени он слышал сообщения об экспериментах в этой области, но не знал, что ученые продвинулись так далеко. Здесь, перед ним, сидел Примус, размноженный снова и снова, ad infinitum — до бесконечности.
Дороти Хендерсон увидела выражение его лица — выражение, которое она наблюдала много раз и к которому уже привыкла.
— Пожалуйста, доктор Вэйд, пусть вас не тревожит то, чем мы здесь занимаемся. Мы не манипулируем генетикой, мы не нацисты. Клонирование лишь малая часть той увлекательной новой эры, что открывается в области сексуальной репродукции. Замораживание спермы и искусственное оплодотворение еще вчера казались фантастикой, а сегодня являются реальностью. Завтра мы увидим зачатие в пробирке, пересадку эмбриона от одной женщины к другой, искусственные матки, предварительное определение пола плода и, конечно, клонирование человека.
Она улыбнулась ему.
— Я так думаю, доктор Вэйд, вы пришли сюда не для того, чтобы прослушать краткий курс по клонированию, не так ли?
Он оторвал глаза от Примуса и улыбнулся эмбриологу в ответ. Дороти Хендерсон, кем бы она ни казалась, была ученым до мозга костей.
— Вы правы, не для того. Хотя я не прочь прийти сюда еще раз и прослушать более подробную лекцию.
— Буду рада видеть вас, доктор Вэйд, я не избалована гостями. Давайте пройдем в мой, с позволения сказать, кабинет.
Он зашел следом за ней в крошечную комнатку, отделенную от лаборатории стеклянной стеной, где, к его большому удивлению, было очень тихо, после того как закрыли дверь. Дороти Хендерсон села за заваленный бумагами и книгами стол, Джонас сел напротив нее.
— Извините, кофе не могу предложить. Кофеварка сломалась, а починить ее у нас нет возможности.
Он откинулся на спинку металлопластикового стула, сложил руки на коленях и улыбнулся.
— Постараюсь не слишком злоупотреблять вашим временем, доктор Хендерсон. Берни сказал вам о цели моего визита?
— Нет, единственное, что он сказал, — у вас есть вопросы, на которые я, возможно, знаю ответы.
Джонас Вэйд открыл было рот, чтобы рассказать о том, что его интересовало, но не смог подобрать нужных слов. Раньше ему казалось, что он без труда сможет начать разговор, но на деле это оказалось совершенно не так. Все утро, пока он принимал пациентов и делал операцию по удалению аппендикса, он подготавливал себя к этому разговору.
Все зависело от того, что скажет ему эта женщина, — доктору Хендерсону выпал жребий вершить судьбу его исследования. Так или иначе она примет решение за него: либо продолжать двигаться в этом направлении, либо оставить эту идею раз и навсегда.
