Она подвела его к большой металлической «печке», через стеклянную дверь которой виднелись полки с сосудами.
— Как только они достигают стадии бластулы, их пересаживают в среду, в которой они смогут развиваться дальше и превращаться в головастиков.
Затем они остановились перед небольшим, покрытым водорослями резервуаром, где вторая лаборантка работала с микроскопом, держа в одной руке шприц, а в другой — ручку. Не отрывая глаз от линзы микроскопа, она делала заметки в блокноте.
— Все клоны одного объекта, доктор Вэйд, или одновременно прекращают свое развитие из-за каких-либо генетических дефектов, или развиваются нормально и демонстрируют идентичность как по форме, так и по содержанию.
Дороти Хендерсон улыбнулась теплой, очаровательной улыбкой и подвела Джонаса Вэйда к батарее аквариумов, стоявших в центре лаборатории. На каждом была прикреплена табличка с надписью «Xenopus laevis» и римской цифрой, и в каждом сидело по нескольку лягушек. Однако в первом аквариуме с надписью «Xenopus laevis: Primus» сидела только одна лягушка.
— Это Примус, наш первый номер, — он является прародителем. Все эти, доктор Вэйд, — она махнула рукой в сторону шести аквариумов, — последующие поколения, которые клонировались друг за другом. Они все, по сути дела, точные копии Примуса.
Джонас Вэйд наклонился, внимательно посмотрел на лягушку, затем выпрямился.
— А у него большая семья.
— Ох, нет, доктор Вэйд, все эти лягушки не потомки Примуса. Они и есть Примус.
Он уставился на холодные, безжизненные глаза лягушки. Время от времени Примус мигал, что было единственным признаком того, что он был живым.
— Потрясающе…
— Эта идея не нова, доктор Вэйд. Ученые уже давно и серьезно занимаются вопросом клонирования, с тысяча девятьсот второго года. — Доктор Хендерсон слегка коснулась руки Джонаса. — К сожалению, здесь, на земноводных, мы вынуждены остановиться. Наука с удовольствием бы взялась за млекопитающих, но пока мы не располагаем нужными технологиями. Яйцеклетка млекопитающего составляет одну двенадцатую от размера яйцеклетки лягушки — около одной сотой дюйма в диаметре, — в то время как диаметр лягушачьей яйцеклетки равен одной восьмой дюйма. Здесь, в лаборатории, мы используем обычные микроскопы и линзы со стандартным увеличением, для человеческой же яйцеклетки нам бы понадобилось специальное оборудование, которое еще не изобретено. Когда-нибудь ученые смогут вылущить человеческую яйцеклетку, пересадить в нее клетку, взятую у живого человека, и произвести на свет клонов этого человека. Только вот, — она пожала плечами, — когда это произойдет, никому не известно.
