— Нет, не знаю. Иногда она к нам заходит. Наверное, живет где-нибудь неподалеку. Всегда такая красивая и аппетитная, просто конфетка. Но ты — единственный на моей памяти парень, который ушел с ней домой. В смысле, все видели эту рекламу. Ее крутят по телику еще со времен динозавров. Я так думаю, что все боятся. Называют ее не иначе, как «девочка с герпесом».
— О Господи.
— Ага. Хотя она очень приятная, милая и дружелюбная. Ну, насколько я вижу. Так что ты не волнуйся, приятель. Думаю, с ней все в порядке.
— Ага. Ладно. Спасибо. — Я опрокинул в себя очередную рюмку текилы.
— Да не за что, друг. И удачи, — улыбнулся бармен.
К тому времени, когда Джем вошла в бар, я был уже в изрядном подпитии. Хотя пять рюмок текилы все-таки не уняли моего беспокойства. Когда я увидел Джем, мое сердце, как пишут в сентиментальных романах, пропустило один удар. И вовсе не потому, что я нервничал. Как ни странно, но я абсолютно не нервничал, хотя мне предстоял очень неловкий и непростой разговор. Нет, сбой сердечного ритма был вызван причиной, которую вкратце можно было бы описать, как «девчонка, которая мне очень нравится, входит в школьную столовку». Она была в облегающем черном мини-платье. Похоже, из лайкры или какого-то другого эластичного материала, обтягивающего фигуру. Бусы из крупных красных камней. Красные босоножки. Ничего сверхшикарного, но блин… она выглядела потрясающе. Просто убийственно сексуально. Впрочем, стоило только подумать о генитальном герпесе, и у меня сразу же зачесалось в паху, и мое разгоревшееся возбуждение угасло в момент.
Все было так же, как и во все предыдущие вечера. Джем подошла, села у стойки, так чтобы нас разделяло несколько табуретов, и заказала текилу. Подмигнула мне соблазнительно и эротично, только теперь это было уже не так соблазнительно и эротично, как раньше. Теперь, когда в голове непрестанно свербела мысль о том, как у нее «все горит и отчаянно чешется там, внизу». Я заметил, что парни, сидевшие в баре, которые, как мне казалось вчера, улыбаются и поглядывают на Джем, потому что она вся такая красивая и сексуальная, и вправду поглядывали на нее и улыбались, но лишь потому, что они все были в курсе ее выдающихся творческих достижений в области телерекламы, и между собой называли ее не иначе, как очень нелестным прозвищем, связанным с венерическим заболеванием. Когда Джем схватила меня за руку и потащила к выходу, я больше не чувствовал себя королем секса, которому завидуют все вокруг. Я был прежним Уолли Московичем. Неудачником и придурком, над которым смеются все, кому не лень. И даже те, кому лень.
