Как оказалось, дед занимал шесть комнат первого этажа, здесь располагались спальня, с большим камином. Смежными с ней были приемная, для посетителей, она же рабочий кабинет, и… Карцер! Здесь содержались арестованные, судьбами которых занимался сам император. Ну–у дед, силен. Петр конечно же слышал о том, что покойный император присутствовал на множестве допросов, по самым различным делам, но тако–ого не ожидал.
Одна из комнат сильно озадачила Петра. Он конечно же помнил о том, что деда отличала тяга к различным специальностям, он был и плотником, и кораблестроителем, несколько кораблей спроектировал сам, от киля до клотика. Знал кузнечное дело и очень даже мог поработать за наковальней. Обладал знаниями архитектора, землемера, фортификатора… Да чего он только не умел!
И вот еще одна сторона. Вдоль стен стоят какие‑то махины,[10] предназначение которых Петру не ясны. Во всяком случае они в значительной мере отличаются от тех, что он видел на мануфактурах и заводах. Массивные деревянные станины, но изукрашенные изящной резьбой и покрытые темным лаком. Напротив каждого из них, на стене стеллажи, на полках и в специальных гнездах разместился различный инструмент. В углу, на полу аккуратно сложен различный материал, тут и деревянные чурбаки, различных пород, кость, есть и медь. На полках лежат и стоят какие‑то изделия.
Полное ощущение того, что дед вышел отсюда только что, аккуратно расставив все по своим местам. Хотя… Все прибрано, вычищено, нет и намека на пыль. Но не покидает ощущение, что мастерская, а ничем иным это и не могло быть, пребывает в запустении и уже давно. Разумеется здесь появляется прислуга, прибирается и содержит все в порядке, во всяком случае как они это понимают, но от этого ощущение запустения и заброшенности никуда не девается. Словно душу вынули из мастерской.
На мгновение Петру даже показалось, что махины взирают на него словно осиротевшие детки. Он даже моргнул несколько раз и тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения. Поначалу растерявшись, он все же сумел понять, откуда появилось это ощущение. Да, машины тщательно протирали от пыли, но вон там, видна смазка и явно уже давно пересохшая, нуждающаяся в замене. Вон, в шестеренчатом механизме, зубья потускнели, а они по всему должны быть светлыми, от постоянной работы, потому как и сейчас их цвет отличается. Вот эта рукоять, явно не должна торчать вверх. Почему? А бог его знает, не должна и все тут. Вот этот инструмент, по всему должен быть развешан в иной очередности, а не так, как он висит. А вот этот вообще должен лежать на стеллаже, вместо вон того, чье место похоже и занимает.
