— Созданный при Академии наук комитет по расшифровке так называемых неподдающихся научному объяснению явлений?
— Совершенно точно. И они сообщили, что именно семь лет назад и именно в районе Вормалея было отмечено особенно много случаев появления этих самых «необъяснимых с научной точки зрения объектов», которые и сейчас еще кое-кто пытается связать с недавно покинувшим Землю небесным гостем.
— Так… — задумался Левин. — И вы полагаете…
— Я полагаю, что вам надо немедленно выехать в Вормалей. И там на месте разобраться во всей этой истории.
4
Отпустив подполковника, Звягин снова придвинул к себе папку с материалами по Вормалею, в задумчивости потер седеющие виски. Профессиональная интуиция подсказывала ему, что сообщения, полученные из таежного поселка, могут иметь очень серьезные, далеко идущие последствия. И все-таки, стоили ли они того, чтобы отрывать от дела и направлять в далекую Сибирь одного из ведущих работников Управления? Достаточно ли было фактов, чтобы хоть в первом приближении принять версию Колесникова?
Взгляд генерала остановился на присланных из архива полевых дневниках, которые вел молодой ученый во время экспедиционных работ в Вормалее. Может быть, они что-то добавят к официальным справкам, полученным из института?
Звягин снова и снова вчитывался в пожелтевшие, заполненные убористым почерком страницы и будто видел перед собой их автора, человека, безусловно, умного, предельно объективного, каждому слову которого хотелось верить. Нет, то был не пресловутый «пунктик», каким наградило его руководство института. То была твердая уверенность, опирающаяся на вполне достоверные факты, которые, судя по всему, были в руках Колесникова, но которые он не смог предъявить начальству по независящим от него обстоятельствам. Но что это были за обстоятельства?
И Звягин вновь углубился в чтение, пытаясь вместе с автором дневников разобраться в причинах гибели бесценного «рубила», якобы уничтоженного метеоритом, потери кинопленки, запечатлевшей таинственное свечение озера на Лысой Гриве и унесенной внезапным наводнением, невидимого катаклизма, напрочь перекрывшего загадочную круговину, в которую из года в год били молнии, и, наконец, совершенно необъяснимого исчезновения колец с вершины Зуба Шайтана. Эти кольца, служившие, возможно, элементом какой-то линии связи, Колесников видел сам, испытал их действие на себе, в дневнике был даже рисунок одного кольца. Кто же мог уничтожить их на абсолютно неприступной скале?
