— Доброе, видно, у вас сердце, Клавдия Никитична. Что же он, Колесников-то, совсем не встает?
— Начинает помаленьку. Бог даст, денька через два-три сам сюда спустится.
— Скорее бы уж. А то, наверное, замучили вас тут его друзья-приятели?
— Да кому мучить-то? Родственников у него здесь никаких. Один Степан Силкин ходит. Зато уж каждый день. И все не наговорятся.
— О чем же у них столько разговоров?
— О том, о сем. Все больше о болезнях. Да вот какие-то его вещи и бумаги Степан хранит. Так очень он о них беспокоится. Им, слышь, этим вещам, и цены нет.
— Что же это за вещи такие? — насторожился Чалый.
— А шут их знает! Как это Колесников-то сказывал?.. Да, диск, говорит, металлический…
— Диск?! Что за диск?
— А это, слышь, кругляшок такой блестящий, вроде тарелки…
— А-а, знаю. Откуда же он у него взялся? Раньше не было.
— Так, видно, привез откуда-то. Его ведь сколько времени здесь не было, Колесникова-то.
— Да, верно. Давненько я его не видал. Где он пропадал так долго?
— Чего не знаю — того не знаю. Только сдается мне, что-то тут не того… не чисто чего-то! Кто ни спросит его, Колесникова, откуда, мол, ты заявился, он одно — не помню да и все тут. Не помню! Уж на что доктор наш, Трофим Егорыч, и тот лишь головой качает. А Софья Львов на, из психического, та свое: при его болезни, дескать, так в быть должно. Да где это видано, чтобы человек начисто забыл, откуда он месяц назад приехал!
— Да, подозрительно, — согласился Чалый. — А что Силкин говорит? Он же к нему приехал.
— Степан-то? Что ты, не знаешь Степана? От него вообще путного слова не услышишь. Но я выужу у него…
— Вот, вот, Клавдия Никитична, я как раз хотел просить вас… Да, кстати, сколько еще продлится этот ваш тихий час?
Санитарка крутнула головой:
— Ах ты, господи! Нет тут теперь часов-то. Перенесли на второй этаж.
— Как же вы без часов-то на такой работе? — удивился Чалый. — А я — вот потеха! — только что выиграл по лотерее дамские часики. Куда, думаю, их девать? Ни жены у меня, ни невесты. А тут, оказывается, хороший человек без часов. Берите их и носите на здоровье!
Санитарка даже попятилась от такого предложения:
— Как это, бери да носи! Это же часы! Чай, дорогие?
— Так они мне в тридцать копеек встали. Берите, берите! Тем более, у меня к вам просьба будет.
— А что за просьба? — насторожилась Клавдия.
— Да так, пустяк. Очень мне надо знать, откуда Колесников сюда приехал, что привез и что собирается делать со всеми этими дисками. Вы бы прислушались повнимательнее, о чем они с Силкиным будут говорить. А я в долгу не останусь. Честное слово! А, Клавдия Никитична?
