Ребята дружно задымили. А Чалый сбросил с плеч промасленную куртку, растянулся прямо на земле.
— Хорошо тут у вас! И заработать можно. И в смысле харчей. Только вот со спиртным туговато.
— Да, — сразу отозвалось несколько голосов. — Вторую неделю на полках хоть шаром покати.
— А я вчера достал… — снова заговорил Чалый, потягиваясь. — Хотите, раздавим по случаю пятницы?
— Как, прямо здесь?
— Зачем здесь, пойдем ко мне в общежитие. Только вот с закуской…
— Нашел о чем говорить! Это мы мигом. Водка твоя — закуска наша. Вырин! Где Колька Вырин?
— Здесь я чего тебе? — выглянул из вагончика худой веснушчатый парень.
— Слышь, Николай, Петро угощает! Шпарь сейчас в магазин к своей матери: ей, я знаю, вчера колбасу завезли, возьми на всех. Ну и хлеба, еще чего-нибудь… Там посмотришь.
— Ясненько, Федя. А… это самое?
— Опять «это самое»! Весь в отца! На вот, — Федор вынул из кармана несколько смятых бумажек, сунул Николаю. — И прямо к Петру в общежитие!
2
Через полчаса в небольшой комнатушке общежития гул стоял от пьяных голосов. Ребята говорили все разом, перебивая друг друга, перескакивая с пятого на десятое. И только Чалый, тоже заметно захмелевший, упрямо цеплялся за одно и то же:
— А правду ли говорят, что у вас тут какие-то инженеры да ученые без конца что-то ищут?
— Какие инженеры? Какие ученые? Ха! Тут испокон веков одни работяги. Ты лучше вот что скажи… Получил, скажем, леспромхоз новый трактор…
— Плевать на трактор. Плевать… — протиснулся к Чалому другой шофер. — А вот баня… Почему, скажи пожалуйста, баб в ней моют три раза в неделю, а нас, мужиков, только два?
— Да бросьте вы: трактор, баня… — осадил обоих Чалый. — Черт знает, что вам в голову лезет! А того, что какие-то прохиндеи уж сколько лет у вас под ногами чего-то ищут, никто знать не знает.
— Чего у нас искать? Чего? Один лес кругом…
— Вот я и говорю: чего? А ведь ищут! У Гремячего Лога видал сколько ям нарыто? Да и вокруг озера.
— А-а, вон ты о чем! Так это Максимка Колесников приезжал. Он тут, в самом деле, чего-то искал. Так когда это было…
— Максим Колесников? — насторожился Чалый. — Кто он, этот Колесников?
— Максимка-то? Кореш наш, здешний, вормалеевский. Но теперь, говорят, бо-о-ольшой человек стал. То ли академик, то ли еще кто…
— Так что он искал, ваш академик?
— Кто его знает? Всяко болтали. Одни судачили — алмазы. Другие — мол, кости какие-то. Да говорю тебе, когда это было! Я его уж не помню, когда и видел. Годов так пять-семь…
