В искреннем стремлении на фронт призывники могут утаить даже серьезные болезни…
Какое же это тяжелое и суровое время, даже здесь, в глубоком тылу!
Кисляков в комиссиях не показывался и не вмешивался в их работу, и это вселяло какие-то надежды: значит, не новичок, частыми личными проверками и мелочной опекой, мешающей подчиненному выполнять поставленную перед ним задачу, не занимается, а это много. Может быть, и их отношения со временем станут терпимыми?
Однако когда Быстров доложил об окончании работы мандатной и медицинской комиссий, об отборе положенного числа курсантов и отчислении остальных, последовал язвительный вопрос:
— Хребет не переломили от натуги?
Быстров был оскорблен, готов был вспылить, но Кисляков вовремя использовал преимущество старшего:
— Вы свободны, подполковник. Утром проверьте подъем в первом батальоне, внутренний порядок и начало плановых занятий. Посмотрите и плотину, которую мы тут без вас осилили.
«Ну что ж, — устало думал Быстров. — Руководящее хамство, но переносить надо и это, и надо выдержать. К тому же начальников не выбирают, как и судьбу, и значит, надо работать с Кисляковым, пока рогатки с дороги на фронт не снимут. Трудно будет, тяжело, но и выбора нет…»
И все же, проверяя батальон, размещенный в четырех отдельно стоящих казармах, он был несказанно удивлен, как много сделал Кисляков за эти восемь суток. Сформированы все курсантские роты, люди одеты, казармы побелены, сушилки отремонтированы. Порядок налажен, как в образцовой войсковой части: обмундирование на ночь сложено правильно, обувь в положенном месте, вешалка и пирамида для оружия в порядке; младшие командиры, пусть даже из тех же необученных, назначены, подняты, как и положено, за пятнадцать минут до общего подъема. Тут же пришли дежурные командиры взводов, по одному на роту, и утренний подъем, физзарядка, заправка кроватей прошли совсем недурно. И в дальнейшем все вершилось по утвержденному распорядку дня.
Какой он все же молодец, этот Кисляков! Конечно, не один работал, но он возглавлял, сильно и умело руководил. Такого начальника только на руках носить!.. Надо еще раз попытаться наладить с ним нормальные отношения. Стоит он этого, стоит!
Воздух в казармах тяжелый, с едким запахом потных портянок. И так во всех ротах. Старые хозяева, надо полагать, к форточкам относились пренебрежительно, а новые еще не успели, забыли в спешке.
Докладывая Кислякову результаты проверки батальона, Быстров указал на отсутствие форточек и, как это было принято в армии, — предложил выход: просить у горвоенкомата плотников из призывников старших возрастов, оставленных на трудовом фронте, и они за пару дней изготовили и установили бы форточки.
