Данила шагал широко и прочно. Мария шла рядом, ногам было тепло. За спиной двигался Саша. Она была спокойна. Верилось: «С такими все обойдется».
— Смотри, Сашко, ноги не покалечь, — оглянулся Данила. — Теперь ноги — первая голова…
А в босые ступни, как назло, впивались невидные в траве острые сучья, сосновые шишки, и сколько же этих сучьев и шишек раскидано по лесу!
Данила, Саша и Мария ступали по длинным утренним теням, застлавшим лес. Лес то размыкался, впуская травяные полянки, то снова сдвигал деревья, и надо было пробиваться сквозь зеленую гущину. Птицы перелетали с дерева на дерево, словно камешки кто-то перебрасывал.
Шли долго, час, два, три. Четыре. Сосны, ели, осины, опять ели, опять осины, и поляны, покрытые хвойными иглами и желтыми и красными, как огонь, листьями. Все то же. Все то же. Ничего не менялось. Будто на одном месте перебирают они ногами — удивительно одинаковый мир, сколько ни шли. «Идешь, идешь, а вроде и не идешь — десять километров отмахал, двадцать или только пять, и не представишь себе». Потянулся березовый лес: белая стена справа, белая стена слева. «А за лесом — болото, — припоминал Данила карту. — Вроде правильно идем. На северо-запад. Перейдем болото, а там и искать „хозяйство Бровченко“. Может, где на метку напоремся, а то и порасспросим. Попадутся же встречь частя…»
Данила двигался, зажав руками лямки вещевого мешка. Мария едва поспевала за ним. Хоть и намотали по две портянки, сапоги просторны, и когда ступала, ноги скользили и она спотыкалась. Чуть было не упала, ухватилась за березу, удержалась. Береза, тонкая, поддалась, склонилась под ее тяжестью, и Мария услышала дрожь, пробежавшую внутри ствола. Показалось, что Данила и Саша пропали.
— Сашенька, миленький, ты ж потеряешь меня…
— Нет. Давай руку.
Она протянула руку и ощутила жесткую холодную Сашину ладонь.
Шли, осторожно передвигая ноги, словно не были уверены, выдержит ли их земля.
А болота нет и нет. Можно было повернуть, обойти болото и выбраться на шоссе севернее болота, километрах в двух от него, — размышлял Данила. Но дорога выйдет дальняя, куда как дальняя, и — видно — все равно топкая. «Пойду на болото, — решил он. — Где ж оно упряталось, проклятое!» Болоту пора появиться, если по карте. И день, как назло, кончается… Но еще светло, еще открыто небо. «А если скрючили и не так идем?»
— Смотри компас, а? — бросил Данила.
— Компас показывает: жмем своим курсом, — отозвался Саша.
