— Вы утверждаете, будто брали одни обрезки. А вот свидетели другое показали.
— Чем начнется, тем не кончится. — Кавказец ударил смуглой ладонью по ребру стола.
— Говори всю правду, папаня, не бойся! — прозвенел сзади срывающийся молодой голос.
Семченко обернулся — как раз за ним, рядов через пять-шесть, сидела зареванная баба с младенцем на руках, вытирала слезы воротником кофты. Возле нее стоял паренек лет семнадцати, такой же чернявый и невзрачный, как Ходырев.
— Ты расскажи, как из «Рассвета» к тебе приходили! — крикнул паренек.
— Из «Рассвета», значит, ко мне приходили, — послушно начал Ходырев. — Из кооператива Веслянского… Зятек у меня там… Они всех лошадей на одну конюшню свели, сбрую тоже снесли. Сторожа, само собой, приставили. Мужики-то не хотели сперва, так уполномоченный из города приезжал, ругался. «Это, говорит, у вас кооператив буржуазный, всяк в своем углу сидит. Такие и при старой власти были!» Ну и свели, значит… А как сеять, упряжь и пропала. Кулаки, конечно, кто еще. Но концов не найдешь. А у них там ни шорника доброго нет, ни материалу. Ну, зятек и подбил на грех… А так обрезь брал.
— Расчет с вами производился деньгами?
— Не пряниками же! — огрызнулся Ходырев. И тут же сник. — Маслица маленько дали, свининки…
В начале июня Семченко пригласили на объединенную сессию губчека, военно-транспортного трибунала и бюро угрозыска. Там говорили, что случаи шпионажа и контрреволюции в городе дошли на убыль, зато резко возросло число преступлений на должности и воровство. Лишь за одну неделю судили трех кладовщиков, торговавших похищенным с железнодорожных складов мылом, бемским стеклом и минеральным маслом, корейца из табачной артели за спекуляцию спичками и начальника карточного бюро при потребобществе за неправильное распределение талонов в столовые. Последнего Семченко знал. Однажды тот предложил ему лишний талон в столовую первого разряда — по-свойски предложил, между делом, и очень удивился, когда Семченко сгреб его за грудки. Не испугался, а именно удивился. Все повторял: «Я же тебе как человек человеку! Мне от тебя и не нужно ничего…»
Судья спросил:
— Вы знали, что обрезки приводных ремней тоже идут в дело?
— Как это? — Ходырев не понял или сделал вид, будто не понимает.
— Сшивают их… И так вон сколько кругом станков стоит!
— Так ведь и упряжь, поди, нужна, — рассудил Ходырев.
— Сами-то что, на велосипеде ездите? — опять встрял паренек за спиной у Семченко.
