Такой кровавый исход дела меня никак не устраивал: если сопляк украл у меня жизнь, то я не позволю какому-то рейтару украсть у меня месть! Тем более, такую изысканную, взлелеянную долгими холодными ночами, проведенными под открытым небом…
Изысканность моего плана заключалась в его простоте. Я всего лишь хотел сделать так, чтобы Этьен в глубине души перестал верить в то, что они когда-нибудь выберутся с этого плоскогорья. И все. А для этого надо было как минимум лишить приключенцев транспорта: я уже предвкушал, как не привыкший к пешим прогулкам принц мигом закатит истерику не хуже шевалье де Тьенсегюра, да только не притворную, а настоящую — и дело будет сделано!
Однако попробуй я просто умертвить лошадей приключенцев, и Этьен легко аннулирует мой поступок. Нетрудно предугадать, как поведет себя принц, когда под ним ни с того, ни с сего падет лошадь: познавший силу квазимагического заклинания «так не бывает», сопляк запросто воскресит свою клячу! Нет, тут требовалось нечто более правдоподобное и необратимое, чем «внезапный падеж скота»…
Необходимость действовать в рамках убогих представлений Этьена о реальном мире (мальчишка ни разу в жизни не покидал родного измерения и понятия не имеет о существовании Континуума — и берется рассуждать, что возможно и что нет!) поначалу раздражала меня, но я быстро адаптировался, и, прощупав окрестности, с легкостью нашел верный способ решить поставленную задачу. Ущелье, поджидавшее приключенцев в двух днях пути отсюда, идеально подходило для моего плана: стоит мне устроить небольшой обвал, и дальше приключенцам придется блуждать на своих двоих… Раньше я бы слегка поднатужился и вызвал локальное землетрясение; сейчас же мне предстояло совершить марш-бросок по пересеченной местности и два дня ворочать здоровенные валуны, обеспечивая реалистичную картину обвала в горах — но чего не сделаешь ради мести?
…В ущелье меня уже ждали.
— Эх ты… — сказал Курцвайл и снисходительно усмехнулся. — Смыться захотел? Отомстить? Дурачок. Ты же теперь Дикий… — он сделал паузу и стая хором рявкнула:
— А Дикие своих не бросают!!!
От привычки Диких орать хором меня всегда бросало в дрожь…
— Доколе?! — взревел огромный Босендорфер и стая отозвалась нестройным ропотом. — Доколе будем мы терпеть издевательства и унижения?!!
Меня передернуло.
— Не боись, — усмехнулся Курцвайл и толкнул меня в бок. — Он только орать горазд. Босендорфер у нас — главный заводила…
