Екатерина Великая не входит в число моих любимых исторических персонажей. Конечно, знакомясь с ней ближе, тут же подпадаешь под её обаяние, но не об этом речь. Просто у меня к этой императрице совсем другие претензии. Вступление её на трон ознаменовалось убийством мужа, уход из мира — убийством сына. «Я имела счастье встретить хорошие и истинные принципы, которые способствовали к достижению мной громадного успеха. Я имела и несчастья, которые происходили от ошибок, к которым я была совершенно непричастна и происшествия, быть может, от неточного исполнения моих желаний» — это её слова. Она не говорила прямо — «убейте моего мужа» или «убейте Ивана Антоновича», но эти люди ей очень мешали. А рядом были другие люди, которые умели угадывать её желания. Такие угодники были и при царизме, и при сталинизме, и при «застое», есть они в избытке и в новых временах. О них у нас говорят — бежит впереди паровоза. И уж конечно, Екатерина не имела прямого отношения к убийству сына, которое последовало через четыре года после её смерти, но оно было сделано руками её фаворитов, которые загодя мысленно были к этому подготовлены. Неуважительное, пренебрежительное отношение к Павлу её любовников в течение всех лет её правления создало особую атмосферу, при которой убийство в Михайловском замке стало возможным. Павел, понятное дело, сумел, как и его отец, настроить против себя гвардию, сановников — общественность, как сейчас говорят. Но характер — это тоже плоды воспитания и отношения к нему маменьки. Недаром в Европе Павла прозвали «русским Гамлетом».
Вообще, все великие почему-то гнобили, а то и убивали своих детей. Тут и Иван Грозный, и Пётр I, и Иосиф Сталин, если хотите. Пошевели наш вождь пальцем, и жизнь его пленённого сына была бы спасена. А казнь Мировича? При Елизавете существование Ивана Антоновича было ужасным, но он был жив. Зачем Мировича казнили? Ведь всех миловали, ссылали в Сибирь или на Камчатку, а этому голову отрубили. Чтоб молчал, не сболтнул лишнего. И всё это Екатерине легко прощается. А вот фаворитов никак не могут простить.
Сколько их было — фаворитов — десять, двадцать, тридцать? Историки сошлись на цифре «двадцать один».
Вот список возлюбленных, составленный Лонгиновым в середине XIX века: князь Г.Г. Орлов (1759–1772), А.С. Васильчиков (сентябрь 1772 — лето 1774), князь Г.А. Потёмкин (ноябрь 1774–1776), П.В. Завадовский (ноябрь 1776 — июль 1777), С.Г. Зорич (июнь 1777 — июнь 1778), И.Н. Корсаков (1778 — июнь 1779). До 10 октября 1779 года через спальню императрицы прошли Стахиев и Страхов. Время с октября 1779-го по март 1780 года принадлежало В.Я. Левашову и Н.П. Высоцкому. А.Д. Ланской (апрель 1780 — июль 1784), где-то в этот же промежуток возник некто Мордвинов. А.П. Ермолов (с февраля 1783 — июнь 1789), А.М. Дмитриев-Мамонов (июль 1786 — ноябрь 1789), князь П.А. Зубов (июль 1789 — ноябрь 1796). Есть ещё пара-тройка неведомых имён. Я.Л. Барсков настаивает ещё на двух фамилиях — Милорадовича и Миклошевского. Вот такой послужной список!
