Унитарианизм слишком много придает своим окончательным выводам и вынужден прийти к логической дилемме: или впасть в неверующую христологию, или сблизиться с правоверующими. Это хорошо, сознательно чувствовал Паркер и пошел по первой дороге. Но такой человек как Ханнинг, который, по всей вероятности, находился под влиянием святого образа Христова, не колебался в своем выборе, как мы можем заключить из всего духа его сочинений и из последней его краткой речи, которую он произнес перед своей смертью в Леноксе, в Массачусетсе, в 1842 г., где он сказал: «учение о воплощенном Слове показывает нам Бога, как Он искренно соединился с нашей природой и явился в человеческом образе, и нас делает участниками Своего собственного совершенства».
Ханнинг склонялся к известному крайнему арианизму и готов был допустить в Иисусе род полубожества и отвергнуть Его предвечное существование до начала мира. Но в этом заключается нелепое предположение существования твари прежде творения, временного существа прежде времени, которое сотворено было не до начала мира, но явилось вместе с миром как форма его бытия.
Гипотеза обмана. Реймарус
Неверие врагов христианства, которое отрицает все сверхъестественное и чудесное, конечно, логичнее, чем полуневерие, но совершенно неосновательно в своих предположениях. Оно ищет себе опоры или в обмане, или в фанатизме, или в поэтической фикции. Для неверия это единственно возможные гипотезы, и после их опровержения для него не остается ничего другого, кроме абсолютного скептицизма, который отказывается от решения проблемы и оканчивается нигилизмом и отчаянием, или же возвращается к древней достославной вере христианской Церкви всех времен.
Реймарусово предположение обмана возмущает всякое нравственное чувство и всякий здравый смысл до такой степени, что одного упоминания о нем достаточно уже для его осуждения. Гипотеза обмана никогда серьезно не была проведена, и ни один из ученых, сохраняя чувство приличия, достоинства и самоуважения, доныне не рискнул открыто ее признать 73). Каким образом обманщик, т. е. коварный, своекорыстный, развращенный человек; каким образом, спрашиваем мы от имени всего, что называется логикой, здравым человеческим смыслом и опытом, мог приобрести благороднейший характер, какой только известен в истории, и от начала до конца выдержать его, сохраняя совершеннейший свет истины и действительности? Как мог он, вопреки сильнейшим предрассудкам своего народа и своего времени, создать и выполнить план, который по своей всеобъемлющей пользе и благодетельной удобоприменимости, по своему нравственному величию и превосходству не имеет ничего себе подобного, – как, опять спрашиваем мы, он мог создать и выполнить такой план и, мало того, пожертвовать даже за него своей жизнью?
