Внезапно прямо над их головами громко и резко ударил колокол, возвещая полдень, и юноши вздрогнули. Им показалось, что своды тишины рухнули, похоронив под собою их безопасность, покой и счастье. Они испуганно переглянулись, потом осенили себя крестным знамением и торопливо вышли из церкви…
— Необходимо изменить текст Символа веры! — взорвался вдруг Кристоф. — Туда надо добавить: «И верю в дьявола». Именно так, ибо кто не верит в дьявола, не верит и в Бога и отрицает действительность. Эта проклятая мешанина из хороших и плохих идей, которую вы называете своей программой, представляет собой опаснейший вид заблуждения: прекрасная гуманная правда — с довеском от дьявола. Вы состряпали великолепную смесь, вырвав из каждого раздела материализма по одной привлекательной фразе, и эту кашу вы скармливаете народу, пока у него не закружится голова от вашей дьявольской болтовни.
— Нужно же считаться с общественным мнением, — сухо произнес Ганс. — Хоть вы и полагаете себя реалистами, но на самом деле все вы — просто фантазеры.
— Ага, а вы улещиваете народ, чтобы в один прекрасный день погнать его на вражеские пулеметы. Ради блага Германии! Эта старая песня всегда нравилась массам. На самом же деле она лишь повод напялить на них мундиры! А действительно причиненную нам несправедливость вы используете, чтобы вылить нам же на головы ваши нечистоты! Общественное мнение! — Он швырнул окурок в пепельницу и злобно посмотрел на улыбающееся, слегка презрительное лицо брата. — Вы просто фанатики буржуазных и религиозных предрассудков.
— Это ложь, — спокойно заявил Йозеф, но в его словах чувствовалась необычайная сила. — Мы просто хотим оживить «незахороненные трупы», то есть наших соотечественников, раньше, чем их по-настоящему предадут земле. Вы же собираетесь обречь их на гибель. Вместо того чтобы их холить и лелеять, осторожно спаивая им малыми дозами ту правду, которую они утратили столетия назад, вы пичкаете их мыльными пузырями под лай слепцов и тупиц. Но уверяю тебя, эти живые трупы, которые вы поите своими помоями, станут причиной вашей гибели! И не доверяй общественному мнению, мой дорогой! — Йозеф резко повернулся на вращающемся табурете, стоявшем подле пианино, вскочил и начал шагать из угла в угол. — Общественное мнение — это такое чудище, у которого столько голов, сколько существует вариантов между абсолютной истиной и вашей абсолютной ее противоположностью. Его можно было бы изобразить в виде многоголового дракона, черного на голубом фоне, вопящего одновременно «Осанна!» и «Распни его!».
