угла в угол, обхватив руками огромный живот. Щуплая белошвейка спала, жадно прижав к себе
покряхтывающий свёрток, на распухших, обкусанных губах колыхалась улыбка. Ещё одна кровать была
пуста. А на койке подле окна разметалась госпожа Флоримонда – супруга владетельного Фуа. Кровь и
нечистота родов не могли скрыть почти кощунственную прелесть тела, едва прикрытого тонкотканой
сорочкой с пышными кружевами. Сестра Беата стояла рядом с женщиной на коленях, пытаясь закрепить
пузырь со льдом на животе роженицы, сестра Агнесса собирала в кучу испачканное тряпьё. Женщина
выгнулась и застонала, пузырь плюхнулся на пол, словно большая жаба. Похоже роды кончались скверно.
Паола фыркнула «Воды» и через минуту Агнесса уже поливала ей на руки. …Почему эти благочестивые
квочки не подумали позвать её раньше? Где Маргарита? Со вздохом Паола вспомнила, что сестра Марго
третьи сутки дежурит у ложа юноши с почечною болезнью – отроку то хуже, то лучше.
…Мысли шли, руки делали своё дело. Кровь чистая, алая. Разрывов нет. Матка напряжена.
– Послед отошёл? – спросила Паола резко.
Беата протянула ей мисочку с тёмной сырой плацентой. Что-то не так. Маленькая. Слишком
маленькая.
– Ребёнок как?
– Мальчик. Закричал сразу. Лёгкий. Кудрявый, как одуванчик, – рябое, скуластое лицо Агнессы даже
чуть просветлело.
В задумчивости Паола ещё раз прошлась пальцами по животу роженицы. Флоримонда закричала и
снова выгнулась, словно её била судорога. Ладонь Паолы почувствовала лёгкое шевеление – там, внутри, в
измученном чреве…
– Дуры!!! (Боже прости меня грешную) Дуры глупые! – Паоле очень хотелось съездить безмятежной
сестре Беате ледяным пузырём по сытой физиономии, но времени не было, – держите крепче, я её осмотрю.
В такие минуты Паола отключалась от криков боли – пока есть шанс помочь, надо делать, а не
жалеть. Так и есть. Второй. Ножками. …Крови много ушло.
– Агнесса, Беата, помогите ей приподняться. Попробуем надавить на живот.
Сильные руки Агнессы подхватили страдающее тело, Беата неловко сунулась… и вдруг упала.
Похоже, она была в обмороке. Паола оглянулась, скрипя зубами от злости. Послушница вдруг подскочила:
– Позвольте помочь, матушка, – и, не дожидаясь ответа, оббежала койку и подхватила роженицу с
другой стороны.
– С богом! Богородица, матерь светлая…
Губы твердили молитву, руки давили и мяли. В такие минуты Паола чувствовала себя пульчинеллой,
