угольной палочкой на обороте обоев нарисовал сестру. В этот раз боль была меньше. Бюрхард пробовал
сопротивляться, но рука, казалось, сама выводила ломкие линии. На портрете за юбку сестры держалась
круглолицая девочка. С сестрой случилась истерика. Прорыдавшись, она поведала брату, что согрешила с
аптекарем аккурат семь годков назад. Родила в приюте, тайком. Дитя отдали в деревню, отец раньше платил
кормилице, но обеднел и помогать перестал. Нынче пришло письмо – заберут ли ребенка в город или
отдавать девчонку в приймачки... Заберут, уверенно сказал Бюрхард. Сестра расплакалась снова – от
благодарности.
Через несколько дней в мастерскую явился чинный пожилой доктор. Он был суеверен и любопытен,
как все врачи. Он осмотрел шрамы и рубцы на голове Бюрхарда, зеркальцем проверил зрачки, долго стучал
молоточком по локтям и качал головой. Потом заказал портрет – доктору самому предстояло ложиться на
операцию. Под строгим взглядом врача Бюрхард работал медленно и неловко. А рисунок не разглядел –
доктор выхватил лист с мольберта и сложил в папку. Оставил деньги и вышел грузными, медленными
шагами.
Бюрхард рассказал сестре о визите. Они долго советовались – риск выходил большой. Вскоре должны
были привезти малышку Берту… Сестра заложила домик и сад, Бюрхард намалевал вывеску. Помещение
сняли в Квартале Чепчиков – издавна там селились шарлатаны, астрологи и гадалки. «Предсказания
будущего через портрет. Всего сто миттелькрейцеров! За ошибку предвидения возвращаются деньги».
Горожане долго раскачивались, но быстро вошли во вкус.
Мастер Швальб стал фигурой модной. Его приглашали на те вечеринки, куда не пускают жен, жали
руку и пили на брудершафт. Семья Бюрхарда переехала в новый, просторный дом. Головные боли исчезли –
художник делал до десяти портретов за день и не страдал. Пару раз случалось, что заказы не выходили, но
все нарисованное сбывалось. Самое время осесть, остепениться, жениться на обеспеченной девушке из
хорошей семьи, говорила сестра. Бюрхард поддакивал или молчал. Он вообще разговаривал мало. Бледность
лица и обвислые щеки вызывали тревогу. Скорее всего, виновата была усталость, но и счастливым господин
предсказатель себя не чувствовал. Дело точило его, тревожило, как песчинка под веком. Будто не он рисовал
портреты, а уверенная рука водила мастером Швальбом, словно заточенным угольком.
…Портрет Магды Гутманн заказал ее муж, преуспевающий булочник. Когда женщина вошла в
