Костер на горе | страница 30
Когда теньканье стекающих капель больше не слышалось, внезапно пала мертвая тишина. Лягушки замерли, и ручеек бежал спокойней, чем прежде. Даже светляки исчезли. Я, послушав немного эту тишь, осторожно потянулся за ведром и опустил его в воду как можно тише, стараясь не наделать шуму. Озираясь, я ничего не разглядел вокруг, кроме влажных трав, ровного отвеса скалы, мощных ветвей сосны, глухого сумрака леса. Потом глянул вверх.
Зря я глянул вверх. На краю уступа выше родника увидел я пару желтых глаз, сверкающих на крупной морде, увидел очертания сильного, казавшегося громадным зверя, напружинившегося словно перед прыжком. Я не мог пошевелиться, не мог издать ни звука. Все смотрел на льва, а лев все смотрел вниз на меня. Как парализованный, я сидел на корточках над водой, вцепившись в ручку ведра, не чуя боли в мышцах, и ждал, что на меня обрушится смерть.
Издали, от хижины, которая была не видна отсюда и недостижима, донесся сквозь сумрак дедушкин оклик:
— Билли!
Я попытался ответить, но горло не повиновалось. Лев следил за мной.
— Билли, где ты? — снова позвал дедушка.
На сей раз лев повернул свою массивную голову и стал рассматривать тропинку бесстрастными желтыми глазами, в которых не было ни любопытства, ни страха.
Все ближе становилось шарканье ботинок старика о камни, и, наконец, большая кошка распрямилась и пропала — вмиг, внезапно, с волшебным изяществом и спокойствием — в ночном лесу.
Приблизившись, дедушка окликнул в третий раз, и тут я уж постарался ответить.
— Здесь, здесь я, — проквакал, смог-таки подняться с тяжелым ведром, словно примерзшим к руке, сделал несколько нетвердых шагов навстречу.
— Что с тобой случилось? — Он вглядывался в мое лицо.
Я рассказал.
Обхватив меня за дрожащие плечи, другой рукой он один за одним отодрал мои пальцы от ручки ведра. Воду понес сам, помогая мне обходить камни по пути к хибаре, где ждал Лу и приветливо светила лампа.
— Беда какая? — вытирая большим платком металлическую тарелку, спросил Лу.
— Он видал его,
— Кого?
— Льва.
— Вон как, — Лу ласково глянул на меня, — везет же парню.
Немного позже мы все втроем вернулись к источнику с обоими
ведрами и осмотрели то место. Лу даже взобрался на уступ, но уже слишком стемнело, чтобы различить следы. Пошли обратно, напоили лошадей, сложили тихий костерок меж хижиной и коралем, вытащили хранившиеся за койкой спальные мешки. Посидели у огонька, обсудили льва, исчезнувшую лошадь, заботы завтрашнего дня; Лу с сожалением сообщил, что не сможет в них участвовать, с утра расстается с нами. Однако обещал вернуться на ранчо через два-три дня.