– И куда их погнали?
– Пока в барак, потом на аукцион.
– Как ты можешь жить, зная все это? – сглатывая ком в горле вымолвил Антон.
– С трудом! Вот почему ты мне нужен. – Айнур притянула к себе и поцеловала. Хоть кто-то, кто – Ладно – не мучь себя – ни ты ни я не устраивали этот мир! И если есть выход из нашего дерьмового положения, я надеюсь, что мы его найдем – вместе с тобой.
Антон позволил отвести себя через ворота к автомобилю. Это был какой-то жутковатый самодельный рыдван, с плохо замазанными следами кустарной сварки, выкрашенный облупившейся малиновой краской.
Там он увидел старого знакомого. Акдала, держа лучемет на коленях, сидел рядом с местом водителя. Угольно-черные глаза подозрительно зыркнули на Антона.
– Здравствуйте! – сказал Антон ни с того ни с сего.
Акдала, смерил его внимательным взглядом, самодовольно погладил приклад лазерной "серпенты", ухмыльнулся.
– И тебе того же, раб!
Айнур села за руль, чертыхнувшись, пару раз сунула магнитную карточку в прорезь электронного зажигания, и драндулет загромыхал по выбоинам. Вскоре, повернув налево, они выехали на широкую улицу, ведущую на вершину холма. По обочинам смутно вырисовывались лачуги бедняков.
Время от времени на глаза Антону попадались суетливые оборванцы. Тут же сновали почти голые дети с раздутыми животами.
– Это кто такие? Или так хорошо живут космические корсары? – нашел в себе силы пошутить он.
– Иногда товар бракуют, – бросила Айнур. Не убивать же их почем зря! Должен кто-то убирать дерьмо, и копать огороды. Они даже могут вернуться на материк, но жизнь тут милее им, чем вечная резня. Она говорила еще что-то в том же духе, но Антону это почему-то казалось уже неважным.
Его бил озноб, голос Айнур то усиливался, то пропадал, как звук в испорченном динамике. В конце концов он откинулся на сидение, и закрыл глаза.
Видимо, он очень сильно устал, и теперь ему было все равно – лишь бы выспаться.
* * *
Антона разбудили льющиеся в окно лучи утреннего солнца. Он потянулся, откинул полог, сел на кровати и огляделся. Стены комнаты где он находился были покрашены в светло-синий цвет, под потолком затейливо выписанный растительный орнамент. Большое окно выходило во дворик, усаженный деревцами, с засыпанными разноцветной галькой дорожками. Шкаф, низкий стол, резные маски на стенах. У двери – картина маслом, изображающая девушку в воздушном одеянии на фоне закатного леса. Изучив обстановку, и не придя ни к какому выводу Антон снова растянулся на белых простынях.
