В квартире все еще стоял странный запах и два табурета посреди зала. Я открыл форточку и унес табуреты в кухню. Она сняла пальто и этот отвратительный черный платок. Я посмотрел на ее темные коротко стриженые волосы и подумал, что с длинными ей было бы лучше. Парадоксально, но она нравилась мне тем больше, чем сильнее я убеждался в ее непривлекательности. Слегка асимметричное лицо, рот слишком велик, не отличающаяся округлостью форм фигура, какая-то дисгармония в частностях, но необъяснимая гармония в целостности.
Она не стала спрашивать позволения принять ванну, просто включила воду и попросила дать ей что-нибудь из одежды. Мне нравилась эта уверенность. Я дал ей свой старый халат, подумав, что он будет как раз в пору, и, не спрашивая, будет ли она пить, пошел за рюмками и закуской.
Никогда бы не подумал, что похороны способны так поднять настроение.
Мы сидели на скрипучем диване, пили, ели, курили, смотрели телевизор и громко смеялись, представляя лица родственников, сидящих в пластиковых креслах зала ожидания. Веселое изумление вызвал тот факт, что она является мне в сущности тетей, хотя и младше меня на целых два года. Она рассказала, как ехала больше суток в поезде в окружении веселой родни и как по прибытии сюда первым делом поменяла билет, решив, что слово "одиночество" не всегда имеет отрицательное значение. Я рассказал ей, как едва не уснул, сидя у гроба, и как впадал в отчаянье, представляя родню, жизнерадостно храпящую посреди зала. Она смеялась, я смеялся, и жечь календарные листы не было надобности — время горело само, точно пламя автогена, в котором плавилось ощущение реальности.
Вечер, ночь, глубокая ночь, вой настырного ветра, жалующегося на свое бессилие. В квартире был только один диван. Раскладушку, на которой спал дед, я отнес на помойку, как только в больнице сказали, что шансов уже нет.
Будучи воспитанным человеком, я уступил диван даме, и она с благодарностью приняла эту жертву. Впрочем, спать на полу никому той ночью не довелось — все спали на диване, причем стадия сна наступила не скоро.
Никогда я еще не просыпался так поздно. Она лежала рядом со мной во всей своей гармоничной непривлекательности, и я думал, что это отличная замена вечно ворчащему деду.
Я допил остатки коньяка. Оставалось всего две сигареты, не считая той, которая дымилась в пальцах.
Я смотрел на снимок. Мы сфотографировались днем, когда гуляли по городу. Зайти в фотоателье предложила она. Снимок получился не совсем удачный — освещение было выбрано неправильно, из-за чего она вышла привлекательнее, чем была на самом деле, а мне этого совсем не хотелось. Слово "любовь" мне никогда не приходило в голову. Я вообще не сторонник абстрактных понятий, невесть что обозначающих.
