для страхов: мой отец находился в заключении, а я скрыла это при
поступлении в Консерваторию и жила, постоянно опасаясь
«разоблачения». Об этом не знал никто, кроме Вашего отца).
У Лыткиной я видела Прохорову много раз, но никогда с ней не
беседовала, обычно она «солировала». В этой же квартире я встретила и
Есенина-Волъпина. Ваш отец с восторгом мне его представил как
талантливого поэта. И поэт стал читать свои стихи. Читал он очень
темпераментно, ярко, громко – в коммунальной квартире. Стихи были
действительно талантливые, но такие антисоветские, что я до сих пор
помню то ощущение ужаса, которое меня тогда охватило. Народу в
комнате было много. Когда мы выходили из квартиры, я уже ожидала,
что увижу фургон, который нас всех увезет на Лубянку. Но тогда все
обошлось.
Хочу вспомнить еще один любопытный эпизод, относящийся к 48 году
и характеризующий Прохорову. Однажды (это было вскоре после
операции) Ваш отец позвонил мне и сказал, что неважно себя чувствует, и попросил проводить его до Зеленоградской. Мы поехали вместе.
Сидячие места в вагоне были заняты, и мы ехали стоя. Вскоре я
увидела, что Ваш отец побледнел и стал терять сознание. Он не упал,
так как кругом было много народа. Ему освободили скамью, он лег. Так
мы доехали до Зеленоградской. На воздухе ему стало немного легче, и
мы медленно дошли до дома.
Через некоторое время, ближе к вечеру, совершенно неожиданно
появилась Вера Прохорова. Она привезла в подарок Вашему отцу книгу
Сервантеса – «Дон Кихот» и была в хорошем расположении духа.
Сидела она долго и много говорила в присущем ей безудержно
крамольном стиле, заставляя бледнеть мать и сестру Шуры. Так как
Прохорова приехала без приглашения и не чувствовала, что ей пора
уходить, я, услышав звук проходившей мимо электрички, «вежливо»
сказала: «Интересно, куда идет поезд – в Москву или из Москвы?»
Прохорова не отреагировала на мои слова; окружающие (за
исключением непосредственного собеседника) для нее словно не
существовали...
Теперь выскажусь, наконец, о статье Прохоровой «Трагедия
предательства». Я считаю, что статья эта является обвинительным
документом против ее автора. Ваш отец имел несчастье познакомиться
с Прохоровой и Вольпиным в то время, когда за этими людьми,
вероятно, уже следили. При жизни Сталина, когда стены имели уши,
когда казалось, что даже мысли могут быть подслушаны, эти два
«героя» при стечении народа, в коммунальных квартирах громко
обсуждали режим. Чтоб их посадить, не нужен был стукач, их квартиры
