проходил мимо разъезда и из будки выходила провожать поезд баба с высоко подоткнутым подолом и свернутой палочкой-сигналом, то ей любо было слышать из поезда гомон, крик и свист... Одна проговорила: «Не маршрут, а скворешник, ишь скворчат-то». Другая сравнивала поезд веселой голодной детворы с курятником, — правда, мальчишки, завидев на будке петуха, начинали кричать «кукареку» и кудахтать. Третья качала головой, говорила: «что-то не в пору журавли на
полдни летят», — это потому, что в это время мальчишки из окон увидали, что в небе несется к
полночи стрелкой журавлиная стая, и начинали все без сговора кричать по-журавлиному... А четвертая будочница чуть успела отогнать с пути свою белую телку и, разинув рот, смотрела долго вслед поезду, откуда из каждого вагона неслось мычание телят... «Откуда это столько телят везут? Холмогорские что ли или голландские морем приехали на племя?» — недоумевала будочница, провожая глазами косматый дымом поезд.
Мелькали будка за будкой и верста за верстой желтого еще не обросшего травой по откосам и выемкам пути. После прохода долго кряхтели, не освоясь еще с натиском декаподов[7], новые насыпи, и комья потревоженной земли скатывались вниз.
К ночи ребята угомонились. На пустынных разъездах маршрут стоял долго. Заря не гасла, а все разгоралась, переходя от алого к огненному и желтому цвету, и солнце, окунувшись в сизые волны бескрайнего елового бора, снова вышло румяное и свежее над лесом чуть поправее, чем там, где закатилось. Марк проснулся, продрогнув, и потихоньку выбрался из вагона. У входа в станционный дом дремал, обняв винтовку, часовой в кожухе. С крыши вагонов капала роса. Марк пошел посмотреть паровозы. Казалось, и паровозы задремали; один дышал тихо, посапывая паром из предохранительного клапана, а другой сладко всхрапывал порою насосом Вестингауза[8]. Из окна паровозной будки смотрел на раннее солнце машинист Андреев, бородатый, в старом, засаленном картузе с двумя серебряными галунами и серебряным же посредине паровозиком вместо кокарды над козырьком.
Марк приложил руку к шапке:
— Товарищ механик, возьмите меня на один перегон на паровоз.
— А ты чей?
— Граева, токаря.
— Лезь. Только, смотри, не суйся под ноги.
Марк взобрался на паровоз. В это время семафор открылся, и к паровозу подошел рабочий и подал машинисту жезл. Машинист свистнул. Помощник его и кочегар, спавшие на дровах в тендере, встрепенулись и кинулись шуровать в топке и бросать туда поленья. Декапод рявкнул, второй повторил его крик, и оба, разом дохнув, сдвинули поезд с места...
