Стемнело за окном быстро, как будто солнце выключили. В поселке во всех домах горел свет (быстро же починили электричество!), только в доме Контуженой зияли черные окна. Ей небось лампочки не нужны… Я тоже сидел в темноте. У меня был здоровенный телик в полстены с домашним кинотеатром и кучей дисков. Еще вчера я бы включил его просто из любопытства, а теперь мне это и в голову не пришло. Я забрался с ногами в кресло у окна, прижал к себе сверток с куклой и нацелился так просидеть всю ночь. Мне хотелось стать невидимкой. Хотелось, чтобы все разом позабыли обо мне и вообще об этой квартире в таунхаусе или хотя бы об этом кресле. Нет меня, ясно? Точнее, нас нет.
Далекий перелесок серебрился на ветру, в одном из дворов поблескивал костерок да мелькали светоотражающие полоски на одеждах. Похоже, кто-то затеял шашлыки. Где-то шумела газонокосилка, и даже какая-то музыка с улицы доносилась до меня сквозь толстый стеклопакет. Было странно осознавать, что вокруг кипит жизнь, когда у меня такое. Я был один в пустой огромной квартире с вай-фаем и прочими благами цивилизации. Я мог всю ночь долбиться в онлайн-игрушки и даже погонять в футбол (в прихожей завалялся хозяйский мячик, а места было в избытке). Не хотелось. Даже не думалось об этом. Если уж совсем честно, я не мог ни шуметь, ни развлекаться, ни даже думать о чем-то, кроме глиняной куклы. Кроме того, что произошло вчера и что вообще происходит. Мне как будто отрезали какой-то важный орган: ногу, почку, а судя по всему, голову. Дали в руки и сказали: «Носи так, а то обратно не пришить».
Я вертел куклу в руках и невольно высматривал на ней следы поломки. Целый день склеивал. Залез в лагерь через забор, когда все еще спали, только Егор бродил по территории, громыхая своими банками. В палате быстро нашел свой сверток, Кит даже не проснулся. Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь… Отнес куклу в сушилку, чтобы глина от тепла стала мягкой, и весь день склеивал под шепотки Клязьмы и Сашки и язвительные замечания Кита.
С Китом мы разругались вдрызг. Он, когда увидел, сказал, что я помешался на своем дурацком куске глины, а я, понятно, что ему нельзя доверить даже такой дурацкий кусок. В конце концов, из-за него меня чуть не переехала машина. Об одном жалею, что не выдержал тогда и рассказал Киту обо всем. О кукле, о Контуженой, об аварии, конечно, и о том, почему она случилась. Не стал говорить только, откуда у меня кукла, я ведь Рыжему обещал. Кит, конечно, мне не поверил. «Это, – говорит, – эффект плацебо, только наоборот. Внушаем ты очень, вот и понавнушал себе ужасов».
