— Позови!
Клара пришла немедленно.
— Кларка, спасибо тебе, ты хорошая девушка. Ты невеста, не правда ли?
Обе женщины удивились, откуда барыня узнала об этом, потому что они ничего ей не говорили,— а барыня, посмотрев на них, продолжала:
— Ведь я не спала и слышала все, о чем вы говорили, но у меня не было сил открыть глаза. Значит, ты выходишь за Калину?
— Да,— ответили мать и дочь.
— Оставайся еще немного при мне, а я позабочусь о твоем приданом.
В передней раздались шаги. Клара доложила:
— Это барин.
— Скажи ему, чтобы он вошел,— кивнула барыня Кларе, и та тут же выбежала из комнаты.
Как только в комнату вошел барин, Клара с матерью удалились.
Долгое время пробыл он у барыни и вышел от нее повеселевший.
С этого дня барыня стала постепенно поправляться, но доктор говорил:
— Битва еще не выиграна!
И добавлял, что после того, как барыня окрепнет, ей нужно будет уехать в теплые края. Но силы возвращались к ней медленно, она долго еще не могла вставать, а когда поднялась, ее носили в сад в кресле. Из комнаты в комнату она переходила, только опираясь на Марьяну. Она стала тихой и терпеливой, как никогда до сих пор, и была довольна всем, что делала Клара. К общему удивлению, когда Клара при одевании постаралась применить приемы Сары, барыня сказала: «Брось!» — и удовольствовалась своим естественным цветом лица, соответствующим ее возрасту, и платьями темных цветов. Когда ей случайно встречался Войтех с песиком, она играла с Жоли, но не возилась с ним и не баловала его, как прежде. К барину она относилась приветливо и, когда он называл ее Катержиной, не делала ему никаких замечаний, и казалось даже, что это имя милее ей, чем «сударыня». Она охотно разговаривала с доктором и расспрашивала его о больных. Когда он описывал жителей местечка и затем переходил к изображению человеческого общества, обрисовывая его яркими красками, когда бичевал острой сатирой пустоту и предрассудки света, клеймил тщеславие и пламенно защищал угнетенных, когда говорил, какой должна была бы быть жизнь,— многие его слова пронзали ее, как острые стрелы, но она всегда побуждала его к подобным излияниям и после его ухода подолгу сидела задумавшись.
Однажды госпожа Скочдополе попросила к себе мужа. Они долго разговаривали, и он был очень взволнован. Когда господин Скочдополе ушел от нее, он быстро направился к лесничему и майору, и лесничий немедленно уехал.
В тот же самый день пришел в замок Сикора с охапкой одежды. Барыня осмотрела ее, поговорила с портным, затем послала его к Войтеху. Уходя из замка, Сикора нес в узелке ливрею Войтеха, а у мальчика оказалась очень приличная одежда, какую он носил обычно.
